На юге наши границы объединятся с дружественной нам Турцией, на востоке - с 
Японией. Пушки Квантунской армии направлены на Сибирь. Они ждут сигнала. Россия 
проиграла войну. Она стоит накануне катастрофы. 

Обрисовывая обстановку, Лангер, подражая Гитлеру, говорил быстро, отрывисто, 
сопровождая речь резкими поворотами головы и ожесточенно потрясая сжатыми 
кулаками. Одноглазый адъютант капитан Прайс едва успевал стенографировать. 

Иногда на короткое мгновение Лангер замолкал и оглядывал сидящих перед ним 
генералов, чтобы определить по выражению их лиц, какое впечатление производит 
его речь. Он был не только ярым наци и генералом с высшим, академическим 
образованием, но и хитрым, прожженным политиком. Он был одержим властолюбием. 
Должность военного советника Гитлера досталась ему не так-то просто. 

Лангер не случайно прибыл сюда. Всех сидящих перед ним генералов он не только 
помнил в лицо, но и знал всю подноготную каждого из них. Вот, например, толстый,
 круглый, с широким бульдожьим лицом Фогт, хитрец и интриган, он немножко 
либерал, немножко демократ, его очень любят солдаты, так же как он любит 
антикварные вещи... На бесчинства своих танкистов он смотрит сквозь пальцы. 
Зато не может равнодушно смотреть на женскую юбку. В каждом занятом его 
солдатами городе он прежде всего приказывает организовать увеселительные дома. 
Одним из человеческих пороков, как сказал фюрер, является совесть. Так чего же 
скромничать генералу Фогту?.. Он отличный вояка и умерен в употреблении коньяка.
.. 

Отличительные черты есть и у генерала Гютнера. Это прежде всего прусский солдат.
 Его усатая физиономия смахивает на кайзера Вильгельма. Гютнер умерен во всем. 
С его железной дисциплиной и таким же здоровьем можно прожить больше ста лет. 
Его сердце крепко, как добротная прусская каска. Гютнер увлекается спортом, но 
это не профессиональное увлечение, а гигиена. Гютнер исполнителен и точен. 
Правда, он чересчур строг... Солдаты и офицеры его крепко побаиваются, но зато 
он очень хороший семьянин. У него куча детей. Четыре сына; два из них уже 
офицеры. Генерал Гютнер на хорошем счету у фюрера именно за свою умеренность. 
Он даже пленных приказывает пристреливать только в том случае, если они 
ослабели на этапе и не могут идти сами. 

Остальные генералы - это типичная армейщина, слоны на шахматной доске, только с 
той разницей, что некоторые из них упитанны, другие худощавы, с удлиненными 
головами, как у хищных озерных щук. Они подтянуты, гладко выбриты, 
напарфюмерены духами всех стран. 

Они побывали везде и отлично делают свое дело, как раз то, что требует 
национал-социалистическое правительство "великой Германии". 

Сейчас они с врожденным чувством субординации склонили перед уполномоченным 
фюрера головы, чего нельзя сказать о командующем генерале Штрумфе. Скрестив на 
груди холеные руки, он глядит перед собой сумрачным, тяжелым взглядом, как 
будто не замечает присутствующих. О нем Лангер знает, что этот человек обладает 
полководческим талантом высокого класса и огромными богатствами. Но Лангер 
знает и то, что этот черствый и мнительный человек сейчас глубоко уязвлен 
недовольством фюрера. Штрумф завоевал половину Европы, но был обманут и бит 
каким-то русским кавалерийским полковником с громкой фамилией Доватор. Этот 
Доватор за короткое время стал генералом и теперь вновь появился со своим 
кавалерийским соединением в полосе наступательного движения войск генерала 
Штрумфа. 

Вчера Доватор неожиданно атаковал станцию Волоколамск и наделал там черт знает 
что. Взорвал и сжег несколько эшелонов, выпустил и увел с собой пленных, 
приготовленных к отправке в Германию, и ушел в лес безнаказанно, оставив одну 
убитую лошадь. Целый день авиация разыскивала его в лесу, а он со своей 
кавалерией словно сквозь землю провалился. 

Советское командование, высоко оценивая действия этого генерала, ежедневно 
упоминало его фамилию в сводке Информбюро и результаты его походов широко 
освещало в печати. По этому поводу фюрер бросил злую реплику: "Очевидно, 
движению танков генерала фон Штрумфа мешают брыкливые лошади Доватора". Когда 
Штрумфу передали эту фразу, он взбесился. Набрал в грудь воздуха, хотел что-то 
сказать, но только боднул головой, промычал и взмахом руки приказал своему 
адъютанту выйти вон. 

Сейчас у него на лице надменная непроницаемая маска, жестокая и властная. Свои 
лучшие чувства генерал Штрумф проявляет только к кофе и к кушанью под названием 
"воробьиное гдездышко". Оно делается из мятого картофеля в форме птичьего 
гнезда; на дно этого сооружения кладется несколько круглых, поджаренных на 
сливочном масле котлет. Наверно, от этих "воробьиных гнездышек" так жирен 
генерал Штрумф. 

Впечатление, которое Лангер вынес от генеральского совещания, он записал в свой 
дневник с полным убеждением, что эти его литературные упражнения станут 
когда-нибудь достоянием истории. И он не ошибся.