исполнено!.. Немедленно! Есть!.. 

Командарм положил трубку. Взглянув на Доватора, он сдержанно улыбнулся и 
заговорил с мягкими интонациями в голосе: 

- Тебя, дорогой Лев Михайлович, и старший командный состав корпуса, командарм 
назвал несколько фамилий, - хочет видеть командующий войсками фронта... 

- Командующий? - медленно приподнимаясь со стула и не спуская с Дмитриева 
светлых удивленных глаз, спросил Доватор. 

- Да, - подтвердил командарм, тоже вставая со стула и пододвигая к краю стола 
один из телефонных аппаратов. - Быстро свяжись со своим штабом и распорядись, 
чтобы выезжали. Их встретит офицер связи. Мы тронемся сейчас же. 

Командарм, оправив безукоризненно сидевший на нем китель, положил в карман 
коробку папирос и, обдав Доватора ободряющей, тепло светившейся в его больших 
выразительных глазах улыбкой, ушел. 

Окончив телефонный разговор, Лев Михайлович вышел следом за ним. 

На улице он глубоко вдохнул в себя свежий морозный воздух. 

Взволнованность не исчезла, и не отхлынули тревожные думы. Доватор шагал по 
хрустевшему снегу рядом с высоким в серой папахе командармом и старался 
добросовестно разобраться, что же творится в его душе... За последнее время в 
его судьбу внезапно и бурно вторгались все новые события. Участие в параде на 
Красной площади 7 ноября 1941 года оставило в его душе неизгладимое впечатление.
 Вслед за этим кавалерийская группа была переименована в гвардейский корпус. И 
наконец, блестящее наступление наших войск под Москвой... 

Но в то же время и чувство тревоги не покидало его ни на минуту. Только в 
машине он позволил себе спросить у командарма, чем объясняется вызов 
командующего фронтом. 

Генерал Дмитриев прямого ответа на этот вопрос не дал. 

- Ты с ним когда-нибудь встречался? - спросил он. 

- Был представлен на одном из приемов. Суровый, говорят, человек, ответил 
Доватор, припоминая высоколобого, с нахмуренными бровями генерала армии. 

- Скажем прямо, строговат... Мы часто еще склонны принимать требовательность за 
суровость, а это большая разница... Во время разговора советую учесть, что 
командующий не выносит фальши. С ним надо говорить только начистоту. Иногда 
человек сомневается в чем-то, но старается прикрыть это излишней 
самонадеянностью. Имей в виду - от него это не укроется. Держись просто и 
говори, что думаешь. 

Доватор улыбнулся и промолчал. Отвернувшись, смотрел через стекло на бежавшую 
рядом белую полосу реки Москвы, изогнувшуюся широкой кривой лентой. На 
противоположном берегу, в зелени притихших елей, уютно гнездились не тронутые 
войной дачные, с заснеженными крышами домики. От встречного потока 
переполненных грузами машин по обочинам шоссейной дороги вихорьками кружились 
хлопья снега. Ежеминутно в морозном воздухе раздаются густые суровые гудки 
тяжело урчащих грузовиков. 

Покрывая металлический лязг гусениц и свист кованых колес, поют идущие вдоль 
магистрали солдаты в краснозвездных касках. 

"Пройдут месяцы, годы, - думают сидящие в машине люди, - растопит горячее 
солнце сугробы, побегут по полям и протоптанным войной лесным тропкам бурные 
веселые ручейки, наполнятся студеной водой окопы с разваленными краями, 
блиндажи и артиллерийские капониры. На брустверах оживет тогда свеженакопанная 
земля, и в разгаре весны, из-под кучи стреляных гильз, выскочит кустик ромашки, 
раскроет свой желтый глазок... И детишки из ближайшего пионерского лагеря 
наполнят карманы позеленевшими гильзами, нарвут цветов и прикрепят венок к 
пятиконечной звездочке, огороженной тесовым заборцем... А потом возьмутся за 
руки и, наполняя лес звонкими голосами, запоют песню, которую сложит 
неизвестный еще поэт... Может быть, это будет песня про порхающего на дороге 
чибиса или про красного снегиря, а может, про геройского солдата". 

А сейчас поют солдаты, гудят гудки, призывно гудят! 

Звуки несутся к расчищенному от туч ясному зеленоватому небу, где яркое 
полуденное солнце раскинуло над широкой землей свои радостные лучи, горячие, 
как человеческое сердце. 

Машина въехала в просторный, обнесенный высоким забором двор.