салазках темнеют станковые пулеметы. 

Вдруг неподалеку ухнул артиллерийский залп. Над лесом вспыхивает хвостатое 
пламя. Где-то рванулась скованная беспощадным морозом земля. Где-то взвихрились 
первые черные смерчи. А потом, беспрерывно гудя, задымили длинноствольными 
жерлами тысячи горластых пушек. Танкисты заводили моторы... 

Началось утро 6 декабря 1941 года. 

В этот день Красная Армия остановила и погнала фашистские полчища с 
подмосковных рубежей на запад. Советские люди в этот день круто повернули 
колесо истории. Они сказали: "Не быть врагу под Москвой!" 

На другой день Доватор был вызван к командующему войсками армии. 

Прибыв в штаб, Доватор тотчас же явился к командарму. Увидев входящего комкора, 
Дмитриев, вставая из-за стола, приветливо кивнул головой и протянул Доватору 
руку. 

- Поджидал. С нетерпением поджидал. А ты, как всегда, вовремя и в отличном 
расположении духа. Люблю, когда у людей бодрое настроение. Во мне крепнет 
убеждение, что в войсках все нарастает боевое воодушевление. Я побывал в 
сибирских дивизиях, какой народище! Даже в словечках, брошенных невзначай, 
чувствуется сила, уверенность! "Ты, Семен, - подслушал я сегодня ночью у костра,
 - барахлишко-то лишнее из мешков выкинь да насыпь туда патронов поболее. 
Видать, далеко вперед шагнем, пока догонит обоз-то, пригодятся". Вот какие 
разговорчики! Хорошо! 

Командарм сощурил ясно улыбающиеся глаза, на его тонкие, плотно сжатые губы 
набежала улыбка. 

- Как твое новое пополнение? 

- Боевой народ! Как песню грянут, с деревьев снег сыплется. Рвутся в бой. 

Доватор нетерпеливо похлопывал ладонью по колену. 

- Есть, Лев Михайлович, и для твоих конников дело. 

Дмитриев подошел к висевшей на стене карте и жестом пригласил за собой Доватора.
 

Вглядываясь в карту, Лев Михайлович искал расположение своего корпуса. Но на 
том месте, где должен был находиться корпус, его не оказалось. Доватор нашел 
его совсем в другом месте: район Кубинка был обведен кружком и заштрихован 
предполагаемым сосредоточением конницы и танковой бригады. В центре его был 
воткнут флажок. От него стрела, начерченная пунктиром, пронизывая расположение 
противника, далеко уходила во вражеский тыл. 

Доватору без слов стало ясно, что для его гвардии пришла желанная пора большого,
 ответственного дела. Ему захотелось свистнуть от радости, но он сдержал 
озорную мысль и тут же почувствовал, как голова его начинает работать с 
напряженной, трезвой ясностью. "Перехватывать магистрали, срывать планомерность 
отхода противника", - мысленно формулирует он предстоящую задачу. 

- Вы должны приготовиться к большой рейдовой операции, - продолжал командарм. - 
Придерживаясь своей излюбленной магистральной тактики, немцы готовятся к 
организованному бегству на запад. Сейчас они имеют намерение из района Руза 
пробиться на Волоколамск, соединить свою юго-западную группировку с 
северо-восточной, выйти на основную магистраль и, создав мощный клубок, 
покатить его на запад. Одновременно гитлеровское командование питает надежду 
сохранить силы и удержать как трамплин для прыжка на Москву город Можайск. В 
задачу корпуса входит: разрушить замыслы противника, перерезать в глубоком тылу 
все пути отхода, загонять его в подмосковные леса, вышибать из теплых домов на 
мороз, сталкивать с магистрали и уничтожать самым беспощадным образом. Вот 
какая, генерал Доватор, предстоит работа. Я думаю, что это по душе тебе и твоим 
гвардейцам! 

- По душе, Василий Васильевич, - ответил Доватор, внимательно выслушавший речь 
командарма. 

- И еще новость. В связи с предстоящей операцией корпус придается 5-й армии, - 
сказал Дмитриев. 

Разговор был прерван телефонным звонком. Командарм снял трубку. После 
нескольких приветственных слов красивое, еще совсем молодое лицо его изменилось.
 Строго поджав тонкие губы, перебирая пальцами лежащие на столе папиросы, он 
коротко отвечал кому-то: 

- Да... Непременно!.. Доложу лично. Да, да, здесь... Все закончено!.. Будет