двадцать танков. Мужественные советские люди вступили в неравный бой. Они 
уничтожали танки гранатами, жгли бутылками с горючей смесью. На месте боя 
осталось четырнадцать обгорелых машин. 

К вечеру фашисты перегруппировались, получили свежее подкрепление и бросили на 
позиции панфиловцев тридцать танков. Истекая кровью, красноармейцы дрались, как 
богатыри, и не отступили ни на шаг. Большинство из них погибло, но 
герои-панфиловцы остались победителями! 

В глубоком душевном расстройстве Доватор, подозвав начштаба, отдал распоряжение 
снимать дивизии и выводить на новые оборонительные рубежи. 

- А кто нас будет подменять, товарищ генерал? - нерешительно спросил начштаба. 

- Пока, очевидно, пехота, - с горечью ответил Доватор. 

Поздно ночью Волоколамскую магистраль пересекали кавалерийские полки генерала 
Атланова. Слева в четыре колонны вытягивалась дивизия Медникова. Доватор и 
Атланов пропускали конницу на развилке дорог. 

- Почему, Лев Михайлович, отходим? - настойчиво спрашивал Атланов, наблюдая, 
как по Волоколамскому шоссе к Москве беспрерывно двигалось огромное количество 
танков. 

- Мы не отходим, а занимаем новый рубеж. Получена новая задача, сухо отвечал 
Доватор. Ему хотелось сообщить о Панфилове, но, видя горячую взволнованность 
комдива, он умолчал. 

- Новая задача - это другое, - упорствовал комдив, - но мой участок заняла 
пехота, растянув цепи жиденьким кордоном. Ей же не выдержать атак, она 
вымоталась за эти дни. 

- Неужели тебе не ясно? - сказал Доватор. - Завтра противник бросит все силы, 
чтобы захватить водохранилище. Это диктует обстановка. Неудача врага на правом 
фланге заставляет его больше туда не лезть. Ему известно о сосредоточении в 
районе Московского моря наших частей. Внезапный удар нашего правого фланга 
провалил все его расчеты. А сегодня генерал Гоот бросился в центр и, потеряв 
больше ста танков, тоже ничего не добился. Поэтому вся выгодность захвата 
Истринского водохранилища налицо. Наш ослабленный левый фланг, как это 
предполагает противник, центральная магистраль - самое близкое расстояние до 
Москвы. А Москва - их главная не только военная, но и политическая задача. 
Кроме того, генерал Гоот знает, что наши танковые соединения и мы, конница, 
прикрываем центр армии и ее правый фланг. Сейчас он скрипит зубами, чтобы 
скорей навалиться всеми силами на левый фланг, разбить его и заставить 
откатиться за Истру. 

Немного помолчав, Доватор добавил: 

- Вот почему мы передвигаемся на новые рубежи. Как видишь, наше командование 
тоже не дремлет. Чуешь, как закручено? 

- Закручено умно. - Атланов, скомкав в руке перчатку, взмахнул ею и продолжал: 
- Выходит, он и там встретит неожиданный сюрприз? 

- Еще какой! 

В направлении деревни Сычи снова рявкнули пушки, вслед за ними по лесу 
рассыпалась надсадная пулеметная дробь. Ряды двигающейся конницы ломко 
всколыхнулись. Всадники, покачиваясь в седлах, тревожно вглядывались в темноту. 


Последним двигался полк Осипова. Антон Петрович, обгоняя на галопе колонну, 
подскакал к комдиву и, увидев Доватора, резко осадил Легенду. Взяв под козырек, 
он взволнованно попросил разрешения обратиться к командиру дивизии. 

- У меня, товарищ генерал, чрезвычайное происшествие. Противник отрезал 
полковую батарею. 

- Как это могло случиться? 

Атланов глубоко затянулся папиросой, резко отмахнул перчаткой от лица дым. 
Сообщение командира полка его покоробило. Нахмурился и Доватор. 

- Коней побило. Послал запасных, не дошли. Немцы, почувствовав смену частей, 
начали бить из орудий и бросили в атаку танки. Пехота отошла в лес, а немцы 
захватили просеку. Пушки стояли еще на позициях. Ну и остались... 

- Сумели пушки бросить, теперь выручайте. Как вы это сделаете, я не знаю, - 
выслушав сообщение Осипова, сказал комдив.