- Да я ж был! Замок висел, да Полкан меня облаял... 

- Колы б я знала... 

Аннушка, стыдливо пряча розовеющие щеки в белый платок, низко склонила высокую 
статную фигуру и гнала табунок окурков к порогу. 

- Заканчивай быстрей, погутарим спокойно, родная! 

- Погоди трошки, Захарушка. Я хочу зараз, щоб все кругом чисто было, щоб ни 
одна соринка больше не встрела в нашу жизнь. Все щоб было на доброе здоровье. 
Вымету и далеко-далеко кину, щоб николы назад не верталось. 

- Верно, Аннушка. Пусть никогда не возвращается. 

Потом Аннушка, полулежа на кровати, глядя Захару в лицо, рассказывала, что ей 
пришлось за последнее время пережить. Торба перебирал ее мягкие струящиеся косы 
и слушал, покусывая горячие губы, и все никак не мог припомнить ощущение той 
далекой ночи, сопоставляя ее с настоящим, неожиданно возникшим счастьем! 
Неужели его принесла война? 

- Аннушка, ягодиночка моя! 

Захар крепко обнимает ее и чувствует у своего лица счастливое дыхание. 

- Ты знаешь, Захарушка, я кушать хочу. Сколько было гостей, всех мы угощали, а 
сами только друг на друга смотрели и ничегошеньки не ели. У меня есть яблоки, 
що мама положила, и холодный поросенок. Сробим так, як будто наша настоящая 
свадьба. 

- Тайная? - тихо спросил Захар. 

- Тайная. - Анна почувствовала его улыбку, засмеялась. 

Ее смех прозвучал в тишине ночи молодо, желанно. Это был счастливый смех 
любящей и любимой женщины. 

Они сели за стол. Захар разрезал желтоватое яблоко на две половины, одну подал 
жене, другую положил около наполненного вином стакана. 

- Ты, Захар, ничего не рассказал мне о Москве. Наш эшелон прошел по якой-то 
окружной дороге, и мы ничего не побачили. Темнота кругом. Константин Сергеевич 
сказал, будем ехать обратно... 

Аннушка надкусила яблоко и умолкла. 

- А немцы, Захар, отсюда далеко? - неожиданно спросила она. 

- Километров пятнадцать. 

Торба выпил вино и закусил яблоком. Он видел в блестевших глазах жены скрытое 
напряжение, тревогу. 

- А сюда они не могут?.. 

Аннушка поперхнулась и силилась улыбнуться. 

- Нет, Анюта, не могут, - стараясь придать голосу обычную твердость, ответил 
Захар. - Там фронт. Передовая. 

- И вы их не пустите в Москву? 

- Никогда не пустим. 

- Смотри, сколько они городов забрали! Почему же вы их сюда пустили? Что же 
будет дальше?.. Они же, подлые, и на Кубань придут. В Ростов уже пришли. Что же 
будет дальше?.. Захарушка! Як же я приеду домой, меня колхозники спросят... 

Вопрос жены был настойчивый, требовательный. В каждом селе тогда задавали такие 
вопросы. 

Захар молча встал, прошелся по комнате, в глубокой задумчивости заговорил: 

- Вот вы привезли от кубанских колхозников подарки фронтовикам. Сибирские 
рабочие шлют десятками эшелонов танки, самолеты, пушки, едут сотни тысяч 
добровольцев! А сколько движется на фронт людей, техники, разве ты не видела? 
Разве можно победить такой народ? 

- Видела, Захар. Ой, много я видела силищи!