Вскочил, по-кавалерийски ловкий, бесшумно и быстро добрался до командного 
пункта, где Карпенков с двумя эскадронами сидел в засаде. Приказал Гордиенкову 
и Воробьеву взять ручной пулемет и следовать за ним. 

Вернулись на старое место. Когда Яша Воробьев установил ручной пулемет, Доватор 
одобрительно кивнул непокрытой головой. 

- А где кубанка, товарищ полковник? - спросил Гордиенков. 

- Какая кубанка? Помалкивай, Алешка. Смотри вперед!.. 

Простое дело - снять часового, а сколько тревог, волнений... Разведчики ушли - 
и как в воду канули. Минуты кажутся долгими, томительными часами. 

Вдруг где-то раздался короткий свист. 

Часовой настороженно поворачивает голову и направляется к школе. Неожиданно с 
противоположной стороны моста появилась фигура человека. Громко стуча сапогами, 
он шел вслед за часовым смело и решительно. 

Доватор узнает свою кубанку, узнает сутулую фигуру закутанного в плащ-палатку 
Буслова. Рука Льва Михайловича невольно тянется к пистолету. 

- Кто это, товарищ полковник? - шепотом спрашивает Гордиенков. 

Доватор напряженно сжимает рукоятку пистолета. Молчит... 

Часовой, услышав шаги, оборачивается. Увидев приближающегося человека, 
вскидывает винтовку, громко, пронзительно кричит: 

- Хальт! Хенде хох!.. 

Буслов покорно подымает руки. Часовой торопливо шарит на груди свисток, но в ту 
же минуту слышит, что сзади кто-то так же бесцеремонно шагает по мосту. Он 
невольно поворачивает голову. С той стороны подходит Торба... 

Буслов взмахнул рукой - послышался тупой удар, короткий, тихий стон. Торба 
подхватил падающее тело часового и потащил его к перилам моста. Слышно было, 
как подборы кованых немецких сапог дробно стучали по мостовому настилу, а потом.
.. Переброшенное через перила тело гитлеровца мягко ударилось о серые, обмытые 
водой валуны... 

Доватор вытер платком лицо от лба и до самого подбородка, точно он без 
передышки бежал несколько километров. 

- Ну и план!.. Ах, черти! - только и мог выговорить Лев Михайлович, дергая 
Алексея за рукав. Тот, ошеломленный дерзостью разведчиков, замер в 
неподвижности. 

- Чисто сработали! - Гордиенков медленно качает головой, у него от волнения 
дрожат губы. 

- У нас на Оби так с пароходов балласт скидывают, - замечает Яша Воробьев, - 
бултыхнул - и каюк... 

По круче взбирались разведчики. Слышен был треск сучьев, шум скатывавшихся 
из-под ног камней. 

Буслов вынырнул из кустов первым, тяжело дыша опустился перед Доватором на одно 
колено и поставил штыком вверх взятую у часового винтовку. Стащил с головы 
кубанку и с неизменным простодушием, но не без волнения сказал: 

- Извините, товарищ полковник, забыл совсем - и кубанку вашу унес... 

- Нет уж, носи! - твердо проговорил Лев Михайлович. - Слушай, Буслов... - 
Доватор немного помолчал, подыскивая слова, а потом, встряхнув головой, 
продолжал: - Все-таки вы не имели права так рисковать из-за какой-то козявки! - 
Лев Михайлович махнул рукой. 

- Опаска была, слов нет. Но ведь без этого не бывает, - возразил Буслов. - Мы 
простую механику придумали: после свиста я должен смело идти первым на часового.
 В одного он стрелять ни за что не станет, а окликнет. Так и вышло... Раз он со 
мной занялся - значит, второй обязан подходить. Часовой должен оглянуться 
неминуючи. Оглянулся - значит, пропал... 

- Но ведь ты руки поднял! Он мог дать выстрел - и гроб тебе! - горячо возразил 
Доватор. 

- А это бабушка надвое сказала, товарищ полковник. У меня в каждой ладошке по