лимонке было зажато, гранатой я его по виску и стукнул. 

Лев Михайлович хлопнул Буслова по колену, другой рукой обнял Торбу за шею. С 
жаркой силой проговорил: 

- Вы - молодцы, товарищи мои! Я вас никогда не забуду... Ты, Буслов, носи мою 
кубанку! Носи просто на память, а ордена будете носить во славу и честь нашей 
Родины... Жизнь короткая, а слава долгая! - закончил Доватор любимой своей 
поговоркой. 

- Служим Советскому Союзу, товарищ полковник! - Тихо, как клятва, вполушепот 
прозвучали эти гордые слова среди густого прибрежного ольшаника, стройных 
молодых березок, под серебристой луной, обливающей белым светом звенящие от 
ночного ветерка листья. 

В деревне неожиданно зафыркал мотор. Слышно было, как тревожно взревел гудок. 
Сверкая фарами, от школы к мосту катился броневик. Следом за ним шла легковая 
машина. 

ГЛАВА 16 

В полночь начальник штаба Кляйнман поднял с постели генерала Штрумфа и сообщил 
ему немало неприятных сведений. 

В районе Демидово появились казачьи отряды Доватора, час назад внезапно напали 
на районный центр, разгромили гарнизон в самом Демидове и прилегающих к нему 
селах, на железнодорожной магистрали Витебск - Смоленск спущено под откос два 
эшелона. В селах Касплянского района перебита вся полиция... Кляйнман 
докладывал раздражающе-визгливым голосом. 

- Генерал Хоппер недоволен системой наших распоряжений. Он требует личных 
объяснений. Мы с вами должны немедленно ехать. 

Последнее сообщение Кляйнмана усилило мрачное настроение генерала. "Тащиться 
ночью по этим лесным дорогам..." 

Он с наслаждением съездил бы кулаком по хитрой физиономии сытенького, 
коротконогого начальника штаба. Но он не смеет. Кляйнман ставленник самого 
Гиммлера. 

Овладев собой, тихим, хрипловатым голосом генерал зовет Вилли. 

За окном просигналил броневик. Штрумф потребовал плащ и фуражку. Вилли помог 
ему одеться. Грузно ступая толстыми ногами, пересиливая одышку, генерал 
направился к выходу. Теперь он думал только о том, как будет докладывать 
генералу Хопперу о действиях своего сына, который, получив две дивизии, 
направил их в район Пречистая, а Доватор очутился под Демидовом. 

Когда машина подъезжала к мосту, Штрумф, задыхаясь от едкого перегара бензина, 
поднял воротник плаща. О часовом на мосту он даже не вспомнил и не проследил, 
как обычно, приветствовал тот его или нет. 

Увидев броневик, Гордиенков вскочил на колени, выхватил противотанковую гранату 
и торопливо щелкнул предохранителем. Машины въезжали на мост. В кабине легковой 
машины были отчетливо видны офицерские фуражки. 

- С офицерами, товарищ полковник, надо их... - прошептал Алексей, рванувшись 
вперед, но Доватор остановил его: 

- Ложись! 

Гордиенков, сжимая гранату и порывисто дыша, лег. Машины проехали мост и, 
увеличивая скорость, пронеслись мимо. 

- Черт с ними! - вырвалось у Доватора. - А вы, ваше степенство, имейте выдержку.
 Видел, как хлопцы действовали, вот и поучись!.. 

После, когда Лев Михайлович узнал, кого он выпустил из рук, долго не мог 
простить себе этого. 

Едва успели саперы заминировать мост, как на другом конце деревни взвились две 
немецкие ракеты и осветили крыши домов. Хлестко затараторили автоматы. Началась 
частая, беспорядочная стрельба. Ярким пламенем вспыхнула какая-то постройка. В 
чем дело? До начала операции оставалось еще больше часа!.. 

- Почему подожгли раньше времени? - Доватор бросал на Карпенкова гневные 
взгляды. 

- Не знаю! - Карпенков встревоженно смотрел на пылающую избу.