Алексей встал, зашел в густые кусты и, истратив полкоробки спичек, записку 
все-таки прочитал. 

Позвал Биктяшева. 

- Тебе приказано совершать обходное движение и атаковать противника с запада. 

- А я тебе что сказал? 

- Да ты, Хафиз, и задачу-то хорошенько не уяснил. Тебе для этого надо 
пробраться в тыл противника. 

- В тыл? - удивленно спросил Хафиз. 

- Обязательно. Иначе нельзя понимать задачу. Если пойдешь в лоб, налетишь на 
станковые пулеметы, и от твоих двух взводов одни копыта останутся... - Подумав, 
Алексей добавил: - Я с разведчиками проберусь первым, а ты за мной. 

- Почему, Алеша, ты первый? Я имею свою задачу, а ты свою. Понятно? 

Еще в детстве, когда затевалась какая-либо игра, Хафиз никогда сразу не 
соглашался с планами Алешки, обязательно вносил какое-нибудь изменение. Так и 
теперь он начал настойчиво возражать. На доводы Алексея, что он лучше знает 
обстановку, Биктяшев отвечал: 

- У меня тоже все записано на карте. Я имею приказание командира полка 
самостоятельно... Понятно? 

Подавляя раздражение, Алексей спросил: 

- Как же все-таки ты решил действовать? 

- Иду тихо, как волк, без всякой стрельбы... Неожиданно пускаю две ракеты, 
сразу прыгаю в траншей, беру за горло, всех рубить, душить, колоть! Понятно? 

- Ладно! Придут разведчики, выясним положение - и делай как знаешь. 

- Это правильно, - согласился Хафиз. 

Разведчики вернулись под утро. Сидя под елкой и склонив голову к коленям, 
Шаповаленко жадно глотал из пригоршни табачный дым и докладывал: 

- На такие позиции, товарищ лейтенант, можно начихать и шагать дальше, а 
"языка" добыть - самый пустяк. - Филипп Афанасьевич еще ниже опустил голову и 
чихнул. - Щоб ты сказилась, окаянная, прилипнет такая к носу оказия, як будто 
кто там соломинкой ковыряет... 

- С ним ходить в разведку невозможно! - возмущенно прошептал Салазкии. 

- Чихает, товарищ лейтенант, ну прямо как будто пуд табаку вынюхал! перебил 
Воробьев. - Хоть бы нос пилоткой зажимал. Как чихнет - так ложись. Замучил!.. А 
немец стоит около сарая и в нашу сторону глядит. Ну, думаю, сейчас будет нам 
"апчхи". А другой у пулемета - ракеты прямо нам на голову кидает... 

В темноте Алексей беззвучно смеется. Ему весело. Забыл и про больную ногу, 
ноющую под промокшей повязкой. Не терпелось пойти туда, откуда только что 
вернулись разведчики, эти бесстрашные, умные хлопцы. Молодцы! Облазили немецкую 
оборону, проверили все, как рачительные хозяева, лежали под носом у часового и 
вернулись целы и невредимы. Вывод был ясен: немцы успокоились и спят крепким, 
предутренним сном; бодрствуют только пулеметные посты и часовые. Надо 
действовать!.. 

- Пошли, хлопцы! Воробьев и Салазкин - вперед. Филипп Афанасьевич и Торба - 
сзади, в группе прикрытия. Только не чихать!.. - Повернувшись к Биктяшеву, 
Алексей тихо спросил: - Ты, Хафиз, ракетницу мне дашь? - Не дожидаясь ответа, 
решительно сказал: - Сигналить буду я! С южной стороны открою по сараю огонь. 
Они начнут выбегать, ну а ты уж тут не зевай... 

- Нет, не согласен!.. 

Алексей не дал ему договорить. 

В темноте нащупал рукой пряжку командирского ремня Биктяшева. Под ней оказалась 
ракетница. Держась за ее рукоятку, Алексей тихо сказал: 

- Не дури, Хафиз! Драться будем вместе. - Выдернул из-за пояса у Биктяшева 
ракетницу. Круто повернувшись, пошел к разведчикам. - Нужно будет, умрем 
вместе! 

Ошеломленный Хафиз с минуту стоял не двигаясь. Потом догнал Алексея, с усмешкой