- А кто ты есть, товарищ дорогой? Почему ты меня учишь? - командир эскадрона 
наклонился к Алексею, желая убедиться, с кем он имеет дело. 

- Это неважно, кто я такой. Где командир полка? - Гордиенков спросил 
инспекторским тоном, словно приехал наводить строжайшие порядки. 

Оба были молоды, горячи - моментально вскипели и сцепились. 

- Не знаю, извиняйте! Каждый понимает, что командир полка ходит на голове... - 
Эскадронный не совсем правильно говорил по-русски. 

- Командир полка ходит на ногах, а на марше не всегда двигается впереди колонны 
- посмотрите устав! 

- Шагом марш, товарищ дорогой, мимо! - Эскадронный, приподнявшись в стременах, 
приложил руку к козырьку. 

Алексей расхохотался. По отрывистым фразам, по этому быстрому движению, по 
хрипловатому певучему голосу он узнал друга детства - Хафиза Биктяшева. Даже не 
верилось! Прошло больше десяти лет с тех пор, как они виделись в последний раз. 


Так же быстро и горячо обнялись, как и поссорились. 

- Сроду бы не узнал тебя, Алеша. Честно говорю! - хлопая Алексея по плечу, 
говорил Биктяшев. - Непонятная война, Алеша. Я должен два часа назад проходить 
рубеж западнее Устья. И все стоим на месте. Вперед надо!.. 

- Надо узнать, в чем дело, - посоветовал Алексей. 

- Ездил сам лично. Командир полка обругал меня: зачем приехал без вызова. Зря, 
говорит, бросил эскадрон. Сердитый командир полка. Никогда такой не был!.. 

Алексей решил пока остаться в эскадроне Биктяшева. Не терпелось узнать 
обстановку, тем более что стрельба впереди становилась все ожесточенней. 
Отчетливо доносился грохот артиллерийского боя. 

Биктяшева вызвали в штаб. Алексей тронул коня и, объезжая молчаливо стоявших 
казаков, поехал вперед. Его неудержимо тянуло туда, где шло настоящее дело... 

Навстречу попалось несколько верховых. "Осторожно, братцы!" раздался из темноты 
натужный голос. Алексей придержал коня, отъехал в сторону. Пронесли первых 
раненых. Здоровой ногой Алексей дал коню шпору и поехал дальше. Впереди 
виднелся просвет. 

Над деревьями висела луна. На широкой поляне, куда выехал Гордиенков, клубился 
предутренний туман. 

Командный пункт Осипова помещался на краю просеки, недалеко от поляны. Алексею 
вначале показалось, что здесь творится что-то непонятное. Коноводы табуном вели 
лошадей к себе в тылы. Кони, вытянув шеи, покачивая переполненными вьюками, 
бежали на чембурах торопливой рысью. Их было не менее двухсот. 

Начальник штаба полка капитан Почибут стоял на просеке и неповодливых коней 
подстегивал плеткой. Он подбадривал казаков и взмахом руки указывал, куда вести 
коней. Распоряжался он с неизменным своим спокойствием: довезли, мол, и спасибо,
 теперь ступайте обратно... 

Но Алексея не могло обмануть это спокойствие. Он чутьем угадывал, что дела 
здесь, похоже, идут не слишком хорошо. Между деревьями часто посвистывали пули. 
Пронзительно и зловеще завывали мины. Грохот разрывов смешивался с треском 
ломающихся веток. 

Алексей спешился и встал за деревом, неподалеку от командира полка. 

Осипову докладывал начхим. Молоденький лейтенант - "поэт", как в шутку называл 
его майор, - шел с головным отрядом, а теперь прискакал с докладом. 

- Ну? - мрачно спрашивал Осипов. 

- Шли, значит, прямо, а потом комэска повернул маленько налево... 

Алексея покоробило от такого военного языка. 

- А когда Полещук повернул налево, ты куда задом стоял: ко мне или к немцам? 

- К вам, - смущенно отвечал лейтенант. 

- А ты, может, вспомнишь, где тогда находился север? - допытывался с холодной