- Кто здесь? - спрашивает Почибут. 

- Ну, чего?.. Стой! На ногу наступил... - раздается сонный голос. 

- Если, милый, ты будешь спать, нос отдавят. Вставай!.. 

- По коням, быстренько! - голос капитана спокоен. - Штабные командиры, поверять 
эскадроны, пропускать колонны. По местам!.. 

Потекли первые медлительные минуты дремотной неразберихи. Бормотание, 
приглушенный кашель, кряхтенье, хриповатая ругань... 

А пушки продолжают бить ожесточенно и свирепо. По темному лесу далеко 
разносится многоголосое эхо, и трудно уловить в хаосе звуков, где выстрелы, где 
разрывы. 

По лесным тропкам и кочкастым дорогам конница двинулась к переднему краю. 
Сквозь грохот артиллерийского оркестра слышатся негромкие командные выкрики, 
ритмичная конская переступь, резкое всхрапывание, звон металла, отчетливое 
чваканье копыт по незасохшей грязи, звонкое разливное ржание. Горе неопытному 
всаднику! "Прижми повод!.. Десятый сон видишь, размазня!" - зашушукают на него 
со всех сторон. А молоденький казачок, может, сию минуту побывал во сне на 
Кубани, язей ловил в тихой заводи... И вспугнули его чудесные сны короткие 
требовательные выкрики: "Головной, шире шаг! Подтянись!.." 

ГЛАВА 2 

Алексей Гордиенков, поскакав вслед за ушедшей конницей, решил во избежание 
недоразумений не показываться до перехода переднего края в эскадроне 
разведчиков, разыскать полк майора Осипова и с ним вместе двигаться дальше. 

Зная примерно район сосредоточения полка, Алексей повернул на юго-запад и 
поехал напрямик, минуя штабные и вьючные колонны, двигавшиеся сзади. 

В лес змейкой уползала глухая узенькая дорожка. Конь шел вперед мерной 
неторопливой рысью. Иногда взволнованный выстрелами дончак, увидев в темноте 
пень, прядал ушами и боязливо храпел. Лес становился все гуще и темнее. Это был 
дремучий ельник, покрывавший смоленскую землю на многие десятки километров. 
Узкий просвет дороги пересекался черными тенями пышных могучих лап, над головой 
сплетались такие же могучие ветви и порой совсем закрывали мелькавшие в небе 
звезды. 

Чувство, охватившее Алексея, когда он въехал в лес, походило на то, какое 
испытывает подросток, впервые сознательно не покорившийся родителям. Алексей 
мучился сейчас тем, что совершил два противозаконных поступка: не подчинился 
приказу командира и обманул товарища, угнав у него коня. Он ехал шагом. 

"Приеду и уж в тылу откровенно расскажу все полковнику, - размышлял Алексей. - 
Рана пустяковая, скоро заживет... На фронте протяжением в две тысячи километров 
сражаются за Родину люди, а я буду на койке отлеживаться..." 

И все-таки на душе было неловко и нехорошо. 

Неожиданно лес поредел. Алексей уперся в какое-то подразделение. Кавалеристы 
стояли на месте. Впереди пулеметы отбивали знакомую дробь. 

Трассирующие пули, обрывая березовые листья, пронзительно взвизгивали. Каски 
бойцов невольно клонились к передней луке... 

Разыскав в голове колонны командира эскадрона, Алексей спросил: 

- Какой полк? Почему стоят? 

Полк был майора Осипова, а что делается впереди, командир эскадрона не знал. 

- Честно вам говорю, не знаю, товарищ, сейчас только человек выяснять поехал... 


Голос показался Алексею знакомым, но лица говорившего в темноте не было видно. 

- Давно стоите? 

- Целый час, наверно, так будет, - спокойно ответил командир эскадрона, 
захлебываясь сладостной позевотой. 

Беспечность его взорвала Алексея. 

- Целый час стоишь и не знаешь, что впереди делается? - резко спросил Алексей.