левый фланг в районе станции Ломоносово. 

Здесь конница Доватора приготовилась стремительным ударом прорвать оборону 
противника и углубиться в его тыл в направлении Пречистая - Белая - Духовщина, 
имея задачей нарушить планомерность передвижения резервов противника и его 
тыловых баз материального обеспечения, громить штабы, уничтожать связь, 
транспорт и тем самым затормозить немецкое наступление на Москву. 

Передовой отряд доваторцев под командованием майора Осипова стоял на исходном 
положении в густых, темных зарослях смоленского леса. 

Тишина ночи разрывается неумолкающим грохотом артиллерийского боя. Над лесом с 
шипящим посвистом, как токующие тетерева, пролетают тяжелые снаряды. Кони 
вздрагивают, вскидывают головы, тревожно переступают с ноги на ногу и 
пошевеливают ушами. 

Под елками отдельной группой дремлют связные и коннопосыльные. Неподалеку, 
прислонившись спиной к старому дереву, зябко кутаясь в бурку, сидит Осипов. Он 
уже целый час водит по карте тусклым лучом электрического фонаря и делает на 
ней пометки карандашом. Лес, где сосредоточился полк, выступает на боевой карте 
зеленым языком, почти упираясь в синие гребешки немецкой обороны, которые 
охватывают два черных квадратика. Это два колхозных сарая. Здесь укрепления 2-й 
роты 9-го батальона немецкого пехотного полка. От деревни Устье на северо-запад 
расположилась 1-я рота, усиленная танками. Западнее деревни - отдельный лесок. 
На карте он похож на растоптанный валенок. Северо-западнее этого леска проходит 
оборонительная полоса 3-й роты того же батальона, с густо нанизанными 
пулеметными гнездами. 

В задачу передового отряда входит разгромить в этом районе оборону немецкого 
батальона и сделать проход для ввода в тыл частей Доватора. Не задерживая темпа 
движения, ворваться в село Подвязье, разгромить штаб немецкого полка и по пути 
истребить гарнизон противника в селе Заболотское. Северо-западнее деревни 
Шеболтьево перерезать и взорвать линию железной дороги Ржев - Великие Луки. В 
13.00 23 августа сосредоточиться южнее Никулино. Ждать подхода главных сил, 
выставив охранительную разведку. 

Одновременно другая кавдивизия должна совершить прорыв в направлении Балкино - 
Пузьково. 

Часы майора Осипова показывают 1.30 ночи. Боевой приказ отдан. Все рассчитано 
до минуты. Антон Петрович сосредоточенно молчалив. Отдавая приказ, он был резок,
 взволнован и до раздражительности требователен. Однако начальник штаба капитан 
Почибут не хочет, кажется, обращать внимания на плохое настроение командира 
полка. Капитан сидит в кругу дремлющих штабных командиров по другую сторону 
дерева, спиной к майору, и над самым его ухом насвистывает какой-то знакомый 
мотив. 

"Удивительно спокойный человек", - думает Осипов. 

Железная воля и железные нервы у капитана Почибута, а на лице всегда спокойная, 
добродушная улыбка. 

- Старший лейтенант Чалдонов просил у меня разрешения следовать в головном 
отряде, - говорит он Осипову, выглядывая из-за дерева. 

- Свободным командирам приказано двигаться со штабом, - сухо отвечает Осипов. 

Почибут молчит, потом как ни в чем не бывало начинает посвистывать... 

Осипов, аккуратно сложив карту, прячет ее в планшетку. Вынимает фотографию. 
Взглянул мельком - и не может отвести сузившиеся глаза. На фотографии снята вся 
его семья. Витька в матросском костюмчике сидит у него на коленях. Варя обняла 
за шею одной рукою мать, а другой - отца. Нос вздернут, щеки надутые, бантики 
торчат на голове, как заячьи ушки... На лице майора разгладились было морщины, 
дрогнула скупая улыбка... Но, вспомнив все, он глубоко, со свистом втянул в 
себя воздух, и улыбка бесследно исчезла с его лица... Антона Петровича потянуло 
перечитать письма. Он достал их - и тут же скомкал, не читая, вместе с 
конвертами. Потом разгладил ладонью и торопливо сунул в планшетку, словно 
конверты жгли ему руки. Ему не хочется верить, что семья его погибла. 

- Начальник штаба! - гремит глухой бас Осипова. 

- Я вас слушаю, товарищ майор! - Почибут вскакивает, оправляет полевые ремни. 

- Поднимай полк. Пора! - Осипов смотрит на часы. Медленно встает, сбрасывает с 
плеч бурку и, сутулясь, идет к привязанным коням. 

- Дежурный, ко мне! 

Луч карманного фонарика начальника штаба рассекает темноту и скользит по кустам.