Большая земля передавала из Москвы сводки Информбюро, концерты, сообщения по 
Советскому Союзу и из-за границы, но штаб армии молчал. 

Лев Михайлович сидел под высокой елкой на куче зеленых лапок, кутаясь в свою 
широкую бурку, и читал неутешительные донесения из частей и подразделений. 
Группы, высланные для хозяйственных операций, вынуждены были вернуться ни с чем.
 Немцы начали методически обстреливать лес, бомбить и блокировать. С другими 
частями уже два дня связь поддерживалась только по рации. 

Рядом с Доватором усталый радист монотонно твердил в аппарат: 

- Один, два, три, четыре. Четыре, три, два... "Енисей"! "Енисей"! Ты меня 
слышишь? Жду настройки, жду настройки! Я "Амур"! "Енисей", ты меня слышишь?.. 

Под другими елками спали офицеры связи и посыльные. Карпенков, прикрыв рукой 
воспаленные от бессонницы глаза, диктовал приказ о подготовке рубежей для 
круговой обороны. 

Из разведки вернулся Алексей Гордиенков; опустив грязные, подвернутые полы 
шинели, присел рядом с Доватором и начал докладывать: 

- Всюду ведут окопные работы. Ночью заняли все прилегающие к лесу деревни. 
Жителей куда-то угоняют. Окружение почти полное. Я едва проскользнул. 
Разведчиков посадил в сарае, на той поляне. Они будут сигналить самолетам 
кострами и ракетами, но обратно им вернуться будет трудно. Все закрыто. 

- Ладно, ты пока помалкивай! - Лев Михайлович позвал Карпенкова, развернул 
карту и показал ему обстановку. Она неожиданно изменилась в течение последних 
суток. С запада немцы закрыли выход танками, непрерывно патрулировали по 
большаку с юга и с севера, одна пехотная и одна моторизованная дивизии вели 
окопные работы и подтягивали артиллерию. С востока на десятки километров 
тянулось непроходимое болото. Замысел немцев был ясен Доватору. Они решили 
блокировать лес со всех сторон, прижать конницу к болоту и уничтожить ее. 

Можно было бы еще пробиться и сейчас, но маневр затруднялся наличием 
тяжелораненых и отсутствием достаточного количества боеприпасов. 

- Они нам тут дадут жизни, - заметил Карпенков. 

- А это мы еще посмотрим, - сказал Доватор, протягивая руку к потухающему 
костру. - Как ты думаешь, в чем наша ошибка? 

- Черт ее знает!.. Может быть, не следовало так углубляться? 

- Наоборот, надо было уйти еще дальше! Ты пойми: все-таки мы находимся в зоне 
прифронтовой полосы. Здесь фактически район сосредоточения армейских резервов. 
Надо быть дураком, чтобы не уничтожить нас. Конечно, нам следовало уходить 
глубже в тыл, в леса Белоруссии. Оттуда мы могли бы совершить любой маневр... 
Но... - Доватор задорно усмехнулся и умолк. 

- Я полагаю, что нам надо прорываться, пока не поздно, - нерешительно заявил 
Карпенков. 

- А я решил пока подождать... 

- Ждать, пока совсем окружат? 

- Волков бояться - в лес не ходить. 

- Так-то оно так... - нерешительно начал было Карпенков, но Доватор договорить 
ему не дал. 

- Именно так. Мы еще задачу не выполнили!.. 

- Есть связь! - крикнул радист, торопливо записывая радиограмму. 

Доватор и Карпенков кинулись к аппарату. Радировал штаб Западного фронта, 
непрерывно следивший за действиями конницы. Было приказано операции прекратить 
и выходить обратно. 

Но выходить фактически было некуда... 

- Немножко поздновато, - проговорил Карпенков. - Ну, да ничего, попробуем! 

Доватор промолчал. 

Алексей только сейчас понял всю сложность обстановки. 

За последнее время его не покидало чувство беспокойства за Нину. С момента 
ухода в рейд они виделись редко. Он почти все время находился в разведке, а она