на левом берегу, они могли немного отдохнуть, пополнить роты, а затем - снова 
в бой. 

Горишный и Власенко в самые ожесточенные периоды боев были на своем 
наблюдательном пункте, спокойно и уверенно руководили атаками и контратаками. 

Пробраться к ним на командный пункт было нелегким делом даже под берегом Волги. 
Овраг между заводами "Баррикады" и "Красный Октябрь" обстреливался снайперами 
врага. В первые дни там погибло много наших воинов, и овраг прозвали "оврагом 
смерти". Чтобы избежать потерь, пришлось поперек оврага построить каменный 
забор, и, только сгибаясь и плотно прижимаясь к забору, можно было живым 
добраться до командного пункта Горишного. 

В. А. Горишный впоследствии стал генерал-лейтенантом. И. А. Власенко 
генерал-майор в отставке, живет в Киеве. Недавно мы увиделись с ним. Жалуется 
на сердце. 

- Этот моторчик начал давать перебои. 

Он многое пережил на волжском берегу, а также на других фронтах, и, конечно, 
все это не могло не оставить следа на сердце. 

На участке 13-й гвардейской стрелковой дивизии Родимцева обстановка сложилась 
для нас очень тяжелая. В полдень 20 сентября в район центральной переправы 
просочились автоматчики противника. Командный пункт дивизии обстреливался 
автоматным огнем. Часть подразделений 42-го гвардейского полка дивизии 
находилась в полуокружении, связь работала с большими перебоями. Штабные 
офицеры связи армии, посылаемые в штаб к Родимцеву, гибли. Полк Елина, 
направленный к центральной пристани, запаздывал: в пути его заметила авиация 
врага и непрерывно бомбила. 

Армия могла помочь этой дивизии только артиллерийским огнем с левого берега, но 
этого было явно недостаточно. 

Левее дивизии Родимцева, на реке Царица, все время шли жестокие бои. Там 
сражались батальоны 42-й стрелковой бригады М. С. Батракова, 92-я стрелковая 
бригада моряков-дальневосточников и полк дивизии Сараева. Связь с ними часто 
рвалась, и нам трудно было установить положение дел на этом участке, однако 
ясно было одно - противник подтянул свежие силы н стремится во что бы то ни 
стало прорваться к Волге в центре нашей обороны, расширяя прорыв. Поэтому надо 
было продолжать контратаки в районе Мамаева кургана. Если бы мы ослабили удары 
здесь, то тем самым у противника были бы развязаны руки и он всеми силами 
обрушился бы на наше левое крыло и раздавил бы наши части, оборонявшиеся в 
центре города. 

В ночь на 22 сентября в город переправился один стрелковый полк 284-й дивизии 
Батюка, который был поставлен восточное Мамаева кургана в армейский резерв. 

Около двух часов ночи меня вызвал к телефону командующий фронтом 
генерал-полковник Еременко. Он сообщил, что одна из танковых бригад 
Сталинградского фронта прорвалась через фронт противника с севера и вот-вот 
должна соединиться с нами в районе Орловки. Я поднял всех на ноги, сел за 
телефоны и всю ночь искал эту бригаду, ждал, кто первым доложит радостную весть 
о встрече войск Сталинградского фронта с 62-й армией. Но такого доклада мы не 
дождались. Несколько дней спустя нам стало известно, что бригада не дошла до 
цели. Она целиком, вместе с командиром 67-й бригады полковником Шидзяевым, 
погибла в глубине боевых порядков противника. 

Дни 21 и 22 сентября были критическими для войск 62-й армии. Противник ценой 
больших потерь первый раз разрубил армию на две части: на участке 13-й 
гвардейской стрелковой дивизии он вышел на улицу 2-я Набережная, а его 
передовые подразделения - к центральной пристани. 

К исходу дня 21 сентября 13-я дивизия занимала фронт: овраг Крутой, 2-я 
Набережная улица, площадь 9-го Января, улицы - Солнечная. Коммунистическая, 
Курская, Орловская, Пролетарская, Гоголя - до реки Царица. 

Некоторые подразделения этой дивизии были окружены и дрались до последнего 
патрона. Однако подробных данных, особенно сведений о судьбе 1-го батальона 
полка Елина, мы не имели. Вот почему во всех сводках, а затем в газетах и 
книгах о Сталинградской битве указывалось, что батальон, сражавшийся за вокзал, 
погиб 21 сентября 1942 года, что от этого батальона остался в живых только один 
младший лейтенант Колеганов... 

Скажу откровенно: до последних дней я не верил, что этот батальон погиб 21 
сентября, ибо еще тогда по поведению противника чувствовал, что в районе 
вокзала и левее действуют наши воины, что фашисты несут там большие потери. Но 
кто там дрался и как - об этом никто не знал, и судьба этих людей как бы лежала 
на моей совести тяжелым камнем. После опубликования моих записок "Армия 
массового героизма" и после передачи отрывков из этих записок по радио я