Шяуляя против дивизий 51-й армии. Во всяком случае, докладывая мне к исходу дня 
16 августа о группировке перешедших в контрнаступление войск противника, 
начальник разведки фронта не смог ответить на вопрос, насколько велика угроза 
левому флангу 51-й армии. В ответ на мой упрек полковник А. А. Хлебов положил 
на стол только что полученную из штаба 51-й армии разведывательную сводку. 
Ничего тревожного в ней не было. О танковой группировке, сосредоточенной для 
удара против левофланговых дивизий 51-й армии,- ни слова, В сводке сообщалось, 
что "противник в течение 16. 8. 44 г. на правом фланге и в центре армии 
продолжал удерживать занимаемый рубеж... На левом фланге подвижными отрядами 
перешел в наступление и в результате боя к исходу дня батальоном пехоты с 
восемью танками овладел местечком Кликоляй.{107} . 

- Какие силы следует нам ожидать на этом направлении? - спросил я Хлебова, с 
трудам сдерживая нараставшее раздражение. 

Начальник разведки лишь виновато развел руками. Высказав по телефону свое 
недовольство генералу Крейзеру, я потребовал, чтобы на следующий день он ясно 
доложил в составе группировки и численности сил противника, наступавших 
северо-западнее Шяуляя. 

Добытые к концу 16 августа разведкой сведения позволяли все же сделать вывод, 
что на следующий день нашим левофланговым армиям, особенно 2-й гвардейской, 
предстоит выдержать еще более мощный удар. Об этом в первую очередь 
свидетельствовали данные, полученные от авиационной разведки, о том, что на 
шоссе от Таураге на Кельме наблюдаются сплошные колонны танков и автомашин с 
пехотой и что из района станции Тельшяй тоже выдвигаются к линии фронта большие 
силы танков и мотопехоты. 

В ожидании нового удара крупных танковых сил противника мы потребовали от 
генералов Я. Г. Крейзера и П. Г. Чанчибадзе выдвинуть артиллерию в боевые 
порядки стрелковых батальонов первого эшелона. А. М. Василевский, неотлучно 
находившийся в эти дни при штабе нашего фронта, принимал все меры для ускорения 
прибытия к вам 5-м гвардейской танковой армия. 

На следующий день атаки врага усилились и в направлении на Жагаре. На 
левофланговые дивизии 51-й армии обрушились около 200 танков и крупные силы 
пехоты. Это могло означать, что противник кроме пехоты ввел здесь в сражение до 
двух танковых дивизий. В этот день для наступления на Шяуляй со стороны 
Куршеная и Кельме фашистское командование помимо ранее действовавших двух 
пехотных дивизий сосредоточило, по всей вероятности, до 3-4 танковых и одну 
моторизованную дивизии. Враг, как нам казалось, стремится мощными ударами на 
Шяуляй и Жагаре выйти на широком участке фронта на шоссе и железнодорожную 
линию, ведущие из Восточной Пруссии в Ригу. Мы пришли к выводу, что дальнейшее 
наступление ударных группировок врага угрожает разгромом двум левофланговым 
армиям нашего фронта и восстановлением весьма важных для противника 
коммуникаций с Восточной Пруссией. Исключительно тяжелым было положение 2-й 
гвардейской армии: огромные массы фашистских танков давили с двух направлений. 
Особенно усилился натиск на Шяуляй с запада. Наиболее ожесточенные бои 
разгорелись в районе Куршеная. Главный удар принял на себя 54-й стрелковый 
корпус генерал-майора И. В. Кляро. В чрезвычайно тяжелых условиях вела бой его 
левофланговая 126-я стрелковая дивизия полковника А. И. Казакова. Она понесла 
значительные потери и с упорными боями отступала к северо-востоку от Куршеная. 
Ее отход обнажил правый фланг 33-й гвардейской 11-го гвардейского стрелкового 
корпуса. Командир дивизии генерал-майор П. М. Волосатых принял разумное в этих 
условиях решение: развернуть свой правофланговый полк фронтом на север. С 
севера части 263-й и 126-й, а с юга - 33-й гвардейской стрелковых дивизий 
стойко отражали попытки танковых частей противника расширить участок прорыва. 
Подступы к Шяуляю с запада прикрывали части 16-й Литовской стрелковой дивизии. 
Особое беспокойство генерал П. Г. Чанчибадзе проявлял о 126-й стрелковой 
дивизии, которая с трудом удерживала наспех оборудованные позиции. 
Относительную устойчивость ей обеспечила соседняя 263-я стрелковая дивизия 
генерал-майора А. М. Пыхтина, которая стойко отбила все атаки противника, хотя 
натиск его танковых и пехотных частей был очень сильным. Только позиции 5-й 
стрелковой роты одного из ее полков атаковали 12 танков. Я был рад, что мы 
своевременно выдвинули вперед не только полковую артиллерию, но и пушечные 
подразделения дивизий. Они сыграли важную роль в отражении танковых атак. 

Юго-восточнее Куршеная танковые части противника были задержаны 25-й 
истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой полковника А. Г. Байнова. 
Наиболее сильному удару подвергся 1187-й артполк полковника Н. Г. Павленко. 
Артиллеристы отбивались до последнего снаряда. Только один расчет 
противотанкового орудия, которым командовал коммунист Алексей Митрофанович 
Кустов, поджег 5 фашистских танков, в том числе 2 "тигра". А когда фашистские 
автоматчики вплотную приблизились к орудию, солдаты забросали их гранатами. 

У орудия остался лишь один наводчик Тимофей Николаевич Подгорный. Раненный, он 
продолжал вести огонь до последнего снаряда, а потом вместе с водителем тягача 
отвел орудие в безопасное место. А. М. Кустову и Т. Н. Подгорному Указом 
Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года было присвоено звание 
Героя Советского Союза.