В такой обстановке армия действительно нуждалась в помощи. Пришлось выполнить 
обещание, данное Чанчибадзе: использовать для укрепления обороны в районе 
Шяуляя наш фронтовой резерв - 103-й стрелковый и 1-й танковый корпуса. 

В этот день меня особенно встревожило донесение разведотдела 51-й армии о том, 
что на усиление рижской группировки врага прибыли две пехотные и одна 
моторизованная дивизии, а в район Бауска подтягивается танковая дивизия. Всегда 
сдержанный и уравновешенный, Владимир Васильевич Курасов, выслушав доклад 
полковника А. А. Хлебова о новой угрозе со стороны Риги, вдруг резко бросил на 
карту курвиметр, которым он уточнял протяженность линии фронта, и в крепких 
выражениях высказал о фюрере все, что он о нем думал. Этот взрыв 
свидетельствовал о том, что нервы начальника штаба были напряжены до предела... 


Контрудар со стороны Риги был бы крайне неприятным для нас. Пришлось и 43-й 
армии отдать приказ временно прекратить наступление на Ригу и закрепить 
занимаемый рубеж, а 19-й танковый корпус генерала И. Д. Васильева передать во 
фронтовой резерв и спешно перебросить его на левый фланг 51-й армии. 

Таким образом, в полосу этой армии были нацелены уже два корпуса: 
механизированный и танковый. С 3-го Белорусского фронта шла 3-я артиллерийская 
противотанковая бригада, и три артиллерийские противотанковые бригады следовали 
к нам из резерва Ставки. К району боев мы стягивали все, что могли. Радовало 
завершение сосредоточения в районе Шяуляя 5-й гвардейской танковой армии, 
командующего которой я ожидал 17 августа, чтобы поставить ему боевую задачу. 
Танковая армия - это ведь 500-600 машин, думал я, прикидывая количество боевых 
машин, которые вступят в сражение против танковых дивизий противника в районе 
Шяуляя. 

Для встречи танкистов я направил в район Шяуляя генерала К. В. Скорнякова. 
Через некоторое время он сообщил мне неприятную весть: временно командовавший 
танковой армией генерал М. Д. Соломатин в районе Шяуляя получил тяжелое ранение 
и выбыл из строя. Узнав об этом, я приказал К. В. Скорнякову вступить в 
командование армией и попросил его доложить о ее боевом составе. Каково же было 
мое огорчение, когда выяснилось, что в армии имеется всего лишь 17 исправных 
танков, десятка два других боевых машин, мотопехота и штатная артиллерия. 

- У нас и в танковых бригадах не меньше боевых единиц, - заметил я, крайне 
огорченный полученными сведениями. 

Генерал Скорняков предложил выслушать начальника штаба армии генерал-майора П. 
И. Калиниченко. 

- Ведь мы,- начал Калиниченко, предварительно назвав себя и поздоровавшись,- 
почти два месяца не выходили из боев, участвовали в Вильнюсской и Каунасской 
наступательных операциях, несли потери не только от огня противника, но и от 
износа машин, нехватки запасных частей. Немало танков армия оставила по пути в 
район Шяуляя. Москва занарядила для нас довольно большое количество техники. Мы 
рассчитывали, что будем иметь время для пополнения и приведения частей в 
порядок. Эшелоны с танками уже в пути... 

Выслушав объяснения начальника штаба, я поставил задачу генералу Скорнякову в 
течение ночи на 18 августа выдвинуть танковую армию на рубеж западнее Шяуляя и, 
подчинив ей там 16-ю Литовскую стрелковую дивизию, поставить задачу перейти к 
прочной обороне на подступах к городу, обратив особое внимание на создание 
мощной противотанковой обороны, чтобы во взаимодействии с 3-й воздушной армией 
отразить массированные танковые удары противника. 

В ночь на 18 августа начальник разведки фронта принес мне справку о выявленных 
разведкой потерях противника за последний день боя. В 117 танков и 2,5 тысячи 
убитых обошлось фашистам продвижение на несколько километров. Полковник А. А. 
Хлебов доложил, что разведчики сумели установить нумерацию одной из танковых 
дивизий, наступавших на Жагаре. Это была 5-я танковая дивизия. 

А в это время от генерала Н. Г. Чанчибадзе продолжали поступать тревожные 
донесения. Танковые части противника встречными ударами с севера и юга срезали 
выступ, который все еще удерживали войска 2-й гвардейской западнее Куртувеная, 
городка, что в 25 километрах юго-западнее Шяуляя. И теперь бои приближаются к 
Шяуляю. Однако сопротивление наших соединений не было сломлено. По-прежнему 
натиск основных танковых сил противника был направлен вдоль дорог, ведущих от 
литовских городов Куршенай и Кельме на Шяуляй. 

Вдоль дороги от Куршеная вместе со вступившими в сражение бригадами 1-го 
танкового корпуса генерал-лейтенанта В. В. Буткова сражались части 16-й 
Литовской стрелковой дивизии. Командиры полков полковники В. Луня и В. Мотека 
выдвинули почти всю приданную им артиллерию в боевые порядки пехоты. Это 
укрепило положение стрелковых подразделений. Когда фашистские танки 
приближались к переднему краю обороны на 400- 500 метров, артиллеристы, а затем 
танки открывали по ним меткий огонь прямой наводкой. С прорвавшимися вражескими