продолжается отход 6й армии. Не легче было и войскам 12й армии, левый фланг 
которой тоже все время оставался под угрозой обхода.
      Обе армии не смогли закрепиться на том рубеже, который был указан Ставкой,

 и продолжали медленно, с ожесточенными боями отходить, проталкивая впереди 
себя огромные автомобильные и железнодорожные транспорты, нагруженные 
эвакуированным имуществом и ранеными. В этой труднейшей обстановке, когда 
единственным спасением от окружения был скорый отход, армии оказались 
скованными подобно путнику, сгибающемуся под тяжестью непосильной ноши. И 
ничего сделать было невозможно. Приходилось тащить эту ношу: если с имуществом 
еще можно расстаться, то оставлять эшелоны раненых — не в обычаях Советской 
Армии. Пока войскам ценой неимоверных усилий удавалось избежать окружения. Но 
надолго ли?
      Чтобы помочь левофланговым армиям, Военный совет фронта приказал 
командующему 26й армией генералу Ф. Я. Костенко основные усилия нацелить в 
общем направлении на юг, то есть на соединение с отходящими войсками. В связи с 

этим ответственность за оборону Киева все более возлагалась на правое крыло 
фронта — 5ю армию и 27й стрелковый корпус. Они своими активными действиями 
должны были отвлекать на себя как можно больше войск 6й немецкой армии, не 
давать им сосредоточиваться на подступах к городу.
      21 июля по заданию командующего фронтом я выехал к генералу Потапову. 
Застал его на командном пункте, который располагался к тому времени примерно в 
20 километрах севернее Коростеня.
      М. И. Потапов, высокий, стройный, очень похудел, выглядел измученным, но, 

как всегда, не поддавался унынию. Он обрадовался случаю получить информацию о 
положении на всем фронте, что называется, из первых рук. Подробно расспрашивал 
меня об обстановке под Киевом, о настроениях в войсках и в самом городе. Его 
особенно интересовало положение наших войск на левом крыле фронта. Я рассказал 
ему все без прикрас, напомнил, что командование фронта возлагает большие 
надежды на контрудар его соединений.
      Подойдя к карте, генерал сказал:
      — Мы делаем все, чтобы сковать возможно больше вражеских сил, обескровить 

их и не допустить к Киеву.
      Командарм имел основания так утверждать. Врагу крепко доставалось от его 
войск. Бывший гитлеровский генерал А. Филиппи отмечал в своих записках, что 5я 

армия русских «10 июля при поддержке значительных сил артиллерии предприняла 
наступление, заставив перейти к обороне все те части и соединения, которые 6й 
армии удалось подтянуть к фронту». А спустя неделю, пишет Филиппи, командование 

6й немецкой армии вынуждено было заявить: «Характер угрозы нашим войскам со 
стороны главных сил 5й армии русских попрежнему таков, что указанную угрозу 
следует ликвидировать до наступления на Киев».
      — Но сил для нанесения решающего удара у нас, к сожалению, нет, — 
продолжал командарм.
      — Но у вас же три механизированных корпуса, — напомнил я. — Ведь ни одна 
армия фронта столько не имеет!
      — Вотвот! — подхватил командарм. — Когда соседи слышат о трех 
мехкорпусах, то завидуют: «Потапову, дескать, можно воевать». Но ведь вы не 
хуже меня знаете, в каком они сейчас состоянии.
      Потапов называет цифры: в 9м мехкорпусе (до 19 июля им командовал К. К. 
Рокоссовский, а теперь — генерал А. Г. Маслов) в строю всего три десятка легких 

танков, в 22м мехкорпусе В. С. Тамручи — четыре десятка. У Н. В. Фекленко в 
19м — чуть побольше, около семидесяти, причем три десятка из них — средние и 
тяжелые, у остальных — ни одного такого танка.
      — Если собрать вместе все, чем они располагают, то и на одну нормальную 
танковую дивизию не наберешь. Вот вам и три мехкорпуса! — с досадой посетовал 
Потапов. — Добавьте к этому, что машины за дни боев прошли свыше тысячи 
километров и по своему техническому состоянию требуют среднего или капитального 

ремонта, и убедитесь, что завидовать нам нечего.
      — Но в других армиях еще больше оснований для жалоб…
      — Да, да, — поспешил согласиться Потапов. — Вы, конечно, правы: по 
сравнению с армиями Музыченко и Понеделина мы выглядим значительно лучше.
      Командарм пожаловался на тяжелое положение с боеприпасами, особенно с 
бронебойными снарядами: все, что успевают подвозить, сразу же расходуется — 
никаких запасов создать не удается.
      — Да и как тут запасешься. С первого дня войны не выходим из боев, а 
сейчас вторую неделю беспрерывно контратакуем.
      Помолчав, командарм уверенно, не без гордости, добавил:
      — Ничего. Мы заставили фашистов бояться нас. К нам попадают письма 
вражеских солдат. Тон их становится все более грустным. Часто встречается 
фраза:
      «Это не Франция». Теперь фашисты идут в атаку с опаской. Прежде чем 
соваться, перепашут всю землю бомбами и снарядами. Все чаще стараются поднять 
свой дух шнапсом. Шестнадцатого июля они цепь за цепью лезли на позиции нашего