крупного калибра.
      Экипаж лейтенанта Оскина однажды вступил в бой с группой вражеских танков.

 Три из них он уничтожил, но и советская машина была подбита. Оскин и его бойцы 

покинули горящий танк и продолжали драться. Лейтенант вышел к своим с раненым 
товарищем на руках — он нес его несколько километров.
      Большую поддержку сражавшимся войскам попрежнему оказывали наши славные 
летчики. Несмотря на господство фашистской авиации в воздухе, они группами по 
дватри самолета, а иногда и поодиночке смело бороздили небо, нанося удары по 
танковым колоннам врага и его передовым аэродромам, решительно вступали в 
схватки с фашистскими истребителями. Наши авиаторы подчас на устаревших 
самолетах успешно дрались с лучшими гитлеровскими асами, летавшими на машинах 
новейшей конструкции.
      Участились случаи, когда советские истребители в одиночку устремлялись 
против пятишести вражеских самолетов, не давая им прорваться к Киеву.
      Помню, какое восхищение вызвала у нас самоотверженность летчиков 36й 
авиационной дивизии, прикрывавшей город с воздуха. Два десятка «мессершмиттов», 

расчищая путь своим бомбардировщикам, уже подходили к окраине Киева, когда 
навстречу им бросилась горстка советских истребителей. На каждый наш «ястребок» 

приходилось по дватри немецких самолета. Бой был яростным, и фашисты не 
выдержали, повернули назад. Советские летчики пустились в преследование. А тут 
показались тяжелые «юнкерсы». Воспользовавшись тем, что бомбардировщики 
остались без прикрытия, наши «ястребки» стали сбивать их одного за другим. Вот 
наш истребитель, как говорят, вцепился в хвост «юнкерсу». Наступил самый 
удобный момент для стрельбы, но выстрелов не последовало. Стало ясно: кончились 

боеприпасы. Значит, фашист уйдет! И такая досада охватила всех следивших за 
воздушным боем, что раздались крики:
      «Давай, давай, бей его!» И летчик будто услышал это. «Ястребок» рванулся 
вперед. В воздухе замелькали обломки хвостового оперения вражеского самолета, и 

он штопором врезался в землю. Поврежденный «ястребок», с трудом планируя, 
полетел в сторону аэродрома. Никто из следивших так и не увидел, удалось ли 
летчику посадить машину. Всем, конечно, хотелось узнать его имя. Как потом 
выяснилось, это был летчик 36й авиационной дивизии младший лейтенант Дмитрий 
Александрович Зайцев. Он всетаки сумел посадить свой самолет. Родина высоко 
оценила подвиг комсомольца: он стал Героем Советского Союза. Впоследствии мне 
не раз доводилось слышать о его боевых делах. К сожалению, не знаю о дальнейшей 

судьбе героя, но тому, что он совершил в небе Киева, можно позавидовать.
      …Наши войска в неимоверно трудных для них условиях настойчиво продолжали 
контратаковать противника. Почти на целую неделю главные силы танковой группы 
Клейста были скованы в районе Бердичева, а 3й моторизованный корпус немцев, 
еще 11 июля прорвавшийся к Киеву, так и не решился на штурм города.
      Но силы контратакующих войск с каждым днем убывали, а противник вводил 
все новые резервы. В середине июля правый фланг нашей 6й армии начал 
постепенно оттесняться от Бердичева на юговосток, в сторону Умани. Разрыв в 
линии фронта с каждым днем увеличивался. А это лишало нас последней надежды 
закрыть брешь.
      Мы рассчитывали на ввод в сражение свежих сил 27го и 64го стрелковых 
корпусов. Но они задерживались в пути. Командующий фронтом вызвал начальника 
военных сообщений полковника А. А. Коршунова, человека чрезвычайно 
старательного и энергичного. Разговор был крутым. Генерал Кирпонос не хотел и 
слышать ссылок на налеты вражеской авиации, срывавшие движение воинских 
эшелонов, требовал принять все меры для ускорения перевозок.
      А пока ожидалось прибытие резервов, командование фронта вынуждено было 
выжимать последние силы из 5й и 6й армий. И снова полки и дивизии, с трудом 
удерживавшиеся на неподготовленных рубежах, поднимались в контратаки, нередко 
схватывались с врагом врукопашную, лишь бы сковывать в этом районе фашистские 
войска, не дать им продвинуться к Киеву.
      Командование фронта сознавало необходимость быстрее помочь своей 6й 
армии: войскам ее правого фланга под Бердичевом все труднее было сдерживать 
натиск шести танковых и моторизованных дивизий врага. Но где взять силы для 
этого?
      Прибыли первые части 27го стрелкового корпуса.
      В ночь на 15 июля они получают приказ с рассветом атаковать противника. 
Навстречу им с юга, из района Фастова, должен был нанести удар отряд генерала Ф.

 Н. Матыкина, состоявший всего из моторизованного и артиллерийского полков и 
танкового батальона. Только приказ был отправлен в войска, меня вызвали к 
Пуркаеву. Максим Алексеевич в глубоком раздумье склонился над картой. Было над 
чем задуматься. Начальник разведки полковник Бондарев только что доложил: 
танковые и моторизованные дивизии немцев из района Житомира внезапно повернули 
на юговосток, на Попельню. Другие соединения этой вражеской группировки 
обходят правый фланг 6й армии восточнее Казатина. Командующий фронтом приказал 

нанести по наступающим фашистским войскам удары с трех направлений: 16му