Какую стойкость и самопожертвование проявили бойцы!
      Командующий фронтом приказал мне принести запись его переговоров с 
Жуковым. У него в кабинете в это время находились Хрущев и Пуркаев. Кирпонос 
велел мне зачитать телеграфную ленту. Обменявшись мнениями, все сошлись на том, 

что принятое сегодня решение возобно —
      вить 1 июля контрудар на правом крыле фронта вполне отвечает указаниям, 
которые передал начальник Генерального штаба.
      В очередном боевом приказе 5й армии ставилась задача 1 июля нанести из 
района Цумань, Ставок, Клевань (северозападнее Ровно) удар с целью отсечения 
прорвавшейся в Ровно мотомеханизированной группировки противника и ликвидации 
разрыва между 5й и 6й армиями.
      От генерала Музыченко приказ требовал прочно закрепиться главными силами 
своей ар —
      — — — — — — —
      * Командующий Западным фронтом.
      ** Начальник Автобронетанкового управления Красной Армии.
      мии на рубеже населенных пунктов Дубно (к юговостоку от него), Кременец, 

Золочев, Бобрка.
      В связи с тем что 26я и 12я армии все еще вели бои вблизи границы и 
поэтому оторвались от главных сил фронта, приказ требовал от командармов 
отвести свои войска на восток, чтобы прочно закрепиться на рубеже Борщев, 
Журавно (для армии генерала Костенко), Вишнюв, Калуш (для армии генерала 
Понеделина). Для парирования возможных неожиданностей в распоряжение 
командармов выводились небольшие резервы: в 26й армии — две стрелковые дивизии,

 в 12й — одна стрелковая дивизия.
      24му механизированному корпусу генерала Чистякова, действовавшему в 
тесном взаимодействии с 199й стрелковой дивизией и тремя противотанковыми 
артиллерийскими бригадами, была подтверждена задача продолжать подготавливать 
отсечный противотанковый рубеж по линии Острополь, Красилов, Базалия, Лановцы, 
Вишневец.
      В столь напряженной и неопределенной обстановке командование фронта не 
могло оставаться без крупного резерва, и мы попытались его создать. Было решено,

 что в него войдут выводившиеся из боя 4, 8 и 15й мехкорпуса, а также две 
стрелковые дивизии 49го стрелкового корпуса, продолжавшие свое движение из 
глубины к линии фронта. Однако больших надежд на мехкорпуса возлагать не 
приходилось: они были до предела истощены и измотаны.
      Военновоздушные силы фронта нацеливались на решение трех основных задач: 

нанесение ударов по вражеской группировке, развивавшей наступление от Дубно на 
Ровно и Острог; содействие армиям в отражении атак фашистских танков как в 
процессе отхода на новые рубежи, так и при закреплении на них; прикрытие от 
воздушных налетов районов сосредоточения наших мехкорпусов.
      Таким образом, в новом боевом приказе мы невольно признавали, что 
наступательные возможности войск фронта исчерпаны. И хотя в нем еще упоминалось 

о контрударе силами 5?й армии, приказ был фактически пронизан духом обороны.
      Бои шли уже недалеко от Тарнополя. Настала пора переводить отсюда 
командный пункт фронта, иначе возникла бы угроза нарушения управления войсками. 

Об этом и предупреждал генерал армии Жуков. Было решено в ночь на 30 июня 
переехать в Проскуров. Вечер прошел в суматохе сборов: готовили документы и 
походное имущество к погрузке на автомашины.
      Мне с группой офицеров было поручено до прибытия штаба на новое место 
оставаться в Тарнополе и поддерживать связь с войсками. Лишь под утро, получив 
сообщение, что штаб прибыл в Проскуров, выехала и моя группа. На старом 
командном пункта до прибытия туда нового хозяина — штаба 6й армии — оставался 
один из моих заместителей — подполковник М. Р. Соловьев.
      
САМЫЕ ОТВАЖНЫЕ, САМЫЕ СТОЙКИЕ
      
      Еще с вечера зарядил дождь. Грунтовые дороги окончательно раскисли. К 
счастью, мы выбрались на шоссе, вымощенное крупным булыжником. Хотя на нем 
изрядно трясло, но двигаться было можно. Лишь на подступах к Проскурову дороги 
местами размыло. Этот отрезок пути запомнился мне на всю жизнь. Дорога вилась 
по склону высокого холма вдоль глубокой с крутыми скатами лощины. Шофер с 
разгона повел наш ЗИС101 на подъем. Тяжелая машина натужно гудела, вихляя из 
стороны в сторону и далеко разбрызгивая грязь. На повороте, почти на самой 
вершине холма, мотор глухо чихнул и заглох. Машина двинулась назад, сорвалась с 

дороги и, набирая скорость, заскользила по крутому склону. Побледневший шофер, 
обернувшись назад, лихорадочно крутил баранку. Я вспомнил о находившихся со 
мной важных оперативных документах. Схватив чемодан с ними, я уже приоткрыл 
дверцу, чтобы выпрыгнуть. Но машина, управляемая умелой рукой, скатилась на 
ровное место и замерла. Шофер медленно вытер дрожащей ладонью потное лицо:
      — Ну, кажись, пронесло…