Поручив своему адъютанту лейтенанту Бохорову вытащить ЗИС из оврага, я 
захватил свой драгоценный чемодан, с трудом выкарабкался на дорогу и сел на 
первую попавшуюся машину. Вскоре мы выехали на равнину и уже катили по улицам 
Проскурова (ныне город Хмельницкий).
      Расположенный на берегу Южного Буга, Проскуров был важным узлом шоссейных 

дорог, которые змейками уползали в сторону Тарнополя, Шепетовки, Винницы, 
КаменецПодольского. В связи с этим мне казался несколько неудачным выбор места 

нового командного пункта. Крупные узлы дорог фашистская авиация никогда не 
оставляет в покое. Но отсюда легче управлять войсками, используя в какойто 
мере постоянные линии связи и широко разветвленные коммуникации.
      Я застал своих товарищей за напряженной работой. Связь с армиями 
наладилась. Наши посланцы, вернувшиеся из войск, доложили, что боевой приказ 
вручен и командующие приступили к его выполнению.
      Впервые за все дни войны достаточно четко прояснилось положение на нашем 
северном фланге. Корпус Федюнинского, организованно отступив из района Ковеля, 
закрепился на правом берегу реки Стоход и успешно отбивает атаки противника. 
Слева от него по берегу реки Стырь занимает оборону 31й стрелковый корпус. Его 

195ю стрелковую дивизию Кирпонос приказал вывести в свой резерв в район 
Чарторыйска.
      Вдоль шоссейной дороги Луцк — Ровно почти на 50километровом фронте с 
трудом отбиваются от врага танковые дивизии 9го мехкорпуса. Генерал К. К. 
Рокоссовский, не имея возможности создать сплошную линию обороны, вывел во 
второй эшелон свою моторизованную дивизию, чтобы ее атаками отбрасывать 
прорывающиеся то тут, то там подвижные вражеские группы. Соединения 19го 
мехкорпуса генерала Н. В. Фекленко остановили противника на реке Горынь 
восточнее Ровно и, прочно оседлав шоссе Ровно — НовоградВолынский, упорно 
отбивают атаки фашистских танковых и моторизованных частей. Южнее корпуса 
Фекленко продолжают геройски драться войска группы генерала Лукина. Старинный 
украинский город Острог уже несколько раз переходил из рук в руки. Сейчас наши 
части, выбитые накануне из города, снова контратакуют противника, пытаясь 
вернуть прежние позиции. Между левым флангом группы Лукина и правым флангом 6й 

армии, который обрывался гдето юговосточнее Дубно, остается огромный разрыв, 
контролируемый лишь разведывательными подразделениями.
      Стремясь в этих трудных условиях создать ударную группировку для 
нанесения нового контрудара, командарм Потапов вывел во второй эшелон части 
22го механизированного корпуса, сосредоточивая его в 40 километрах 
северовосточнее Луцка. Вывел он и 27й стрелковый корпус, в котором фактически 

остались лишь одна 135я стрелковая дивизия и один стрелковый полк 87й дивизии.

 (Об остальных ее полках и о частях 124й стрелковой дивизии, продолжавших 
сражаться в тылу врага, мы все еще не имели сведений. Все попытки установить с 
ними связь оказались неудачными.)
      6, 26 и 12я армии, выполняя приказ командующего фронтом, отходили, чтобы 

закрепиться на рубеже Золочев, Борщев, Бобрка, Калуш, Надворна.
      Войска отходили медленно, с упорными боями. Бойцы дрались попрежнему 
яростно. Все реже они отступали перед вражескими танками. Не хватало артиллерии 

— встречали их связками гранат. К сожалению, и гранат не всегда было достаточно.

 Тогда вспомнили об опыте республиканцев Испании, стали собирать бутылки, 
наполнять их бензином.
      Когда из армий поступили первые вести о вражеских танках, сожженных 
бутылками с бензином, Пуркаев поручил начальнику химслужбы генералу Н. С. 
Петухову срочно заняться этим делом. Наш энергичный фронтовой химик немедленно 
связался со многими видными учеными Украины. Те с энтузиазмом включились в 
работу. Вскоре многие спиртоводочные заводы республики переключились на выпуск 

новой продукции. На фронт стали поступать десятки тысяч бутылок с горючей 
смесью. Оружие простое, но в смелых и умелых руках довольно эффективное. Каждая 

удачная схватка с бронированными чудовищами находила отражение на страницах 
фронтовой, армейских и дивизионных газет, в листовках, и о ней становилось 
известно каждому бойцу. Эти короткие сообщения имели огромную силу воздействия, 

побуждали к новым подвигам.
      Воспитание на примерах героизма приобретало все более широкий размах. 
Политработники, партийный и комсомольский актив использовали каждую удобную 
минуту, чтобы рассказывать бойцам о славных ратных делах их товарищей. Из рук в 

руки переходили «молнии» — небольшие листовки, написанные от руки. О подвигах 
рассказывали боевые листки и стенные газеты, которые вывешивались на стенах 
окопов, на переносных щитах, появлявшихся на коротких привалах. Читал 
красноармеец о своем товарище и невольно задумывался: «А чем я хуже? Разве я 
меньше люблю свою Родину?» И после очередного боя к уже известным прибавлялись