На обратном пути самолет Захватаева был подбит и совершил вынужденную посадку. 
Пришлось ему добираться на машине в объезд через Шепетовку.
      Доставленные Никанором Дмитриевичем сведения не радовали. Стало известно, 

что 15й стрелковый корпус и части 22го мехкорпуса оставили Ковель и отходят 
за реку Стоход. И я невольно вспомнил: героически оборонявшимся у границы 87й 
и 124й стрелковым дивизиям приказано пробиваться как раз в Ковель!
      135я стрелковая дивизия 27го стрелкового корпуса, 31й стрелковый и 9й 

механизированный корпуса, как доложил Захватаев, ведут ожесточенные бои, с 
трудом сдерживая вражескую группировку, рвущуюся к шоссе Луцк — Ровно с юга, 
19й механизированный корпус отбивается от врага уже на окраинах Ровно.
      Побывал мой заместитель и у Лукина. Под угрозой прорыва врага в Шепетовку 

командарм спешит с погрузкой и отправкой на Западный фронт соединений 5го 
механизированного корпуса. Лишь 109я моторизованная дивизия этого корпуса и 
наспех собранные подразделения дерутся у Острога, Правда, сражаются они стойко, 

но Лукин жалуется, что силы его группы с каждым днем убывают, и трудно сказать, 

смогут ли они продержаться еще дватри дня. Его главная опора — 109я 
моторизованная дивизия — в первых же контратаках у Острога понесла серьезные 
потери. Тяжело ранен ее храбрый командир — полковник Николай Павлович 
Краснорецкий. Большие потери не сломили духа людей. Снова и снова они бросались 

в бой. В цепях атакующих шли и командиры полков, примером личной отваги 
воодушевляя подчиненных. Натолкнувшись на яростное сопротивление, фашистские 
войска вынуждены были здесь остановиться. Но они тотчас же нащупали разрыв 
фронта между группой Лукина и 36м стрелковым корпусом, правый фланг которого 
обрывался к юговостоку от Дубно, упираясь в реку Иква. Фашисты ринулись в эту 
брешь.
      Как остановить их? Командующий, Военный совет и штаб фронта лихорадочно 
искали выход. Для общего наступления сил явно недостаточно. Переход к обороне 
по всему фронту теперь уже не спасал положения. Просить разрешения у Ставки на 
отвод войск на рубеж старых укрепленных районов? Это казалось преждевременным.
      Генерал М. П. Кирпонос принял решение: продолжая активными действиями 
сковывать главные силы немецкой 6й армии, усилить удары по прорвавшимся в 
район Острога танковым соединениям Клейста и тем самым заставить их отказаться 
от наступления.
      Новый боевой приказ был уже готов, когда на КП фронта примчались 
заместитель командира 12й танковой дивизии полковник Е. Д. Нестеров и комиссар 

этого соединения полковой комиссар В. В. Вилков. Оба выглядели подавленными. 
Они доложили, что 8й мехкорпус в крайне тяжелом положении. Значительная часть 
его сил во главе с бригадным комиссаром Попелем сражается в окружении. Корпус 
понес большие потери, оставшиеся люди вымотаны беспрерывными боями.
      Во время этого разговора, при котором присутствовали Пуркаев и я, вошел 
Вашугин. Мы заметили, как он побледнел, но не придали этому особого значения. 
Подумали, просто переживает человек за неудачу, в которой и он отчасти был 
повинен. Никто не мог предполагать, какой это был для него удар. Не дождавшись 
конца разговора, Николай Николаевич ушел.
      А нам предстояло пересматривать все заново. Было ясно, что на 8й 
мехкорпус больше рассчитывать нельзя. Командующий приказал вывести из боя 
уцелевшие его части. Но тогда теряло смысл и наступление 15го мехкорпуса, тоже 

истощенного к этому времени до предела. С выводом же этих корпусов резко 
ослаблялась вся наша ударная группировка. На кого же теперь возлагать задачу 
разгрома прорвавшихся к Острогу танковых войск противника? Все надежды на армию 

Потапова. Посильное содействие ей окажут помимо фронтовой авиации лишь 36й 
стрелковый корпус и оперативная группа генерала Лукина. Начало перехода этих 
сил в общее наступление командующий фронтом назначил на 1 июля.
      Генерал Кирпонос поручил мне доложить о принятом им решении членам 
Военного совета. Захватив рабочую карту и свои записи, я направился к Н. С. 
Хрущеву. Он был необычно грустен и, выслушав мой доклад, без колебаний одобрил 
намеченные мероприятия. Узнав, что я направляюсь к Вашугину, член Военного 
совета с горечью сказал:
      — Не ходите. Теперь уж не придется ему докладывать. Отвоевался Николай 
Николаевич…
      Вашугин застрелился. Это был честный, бескомпромиссный, энергичный 
человек, но слишком впечатлительный и легкоранимый. Тяжесть неудач сломила его…
      Пока мы раздумывали над тем, как побольше собрать сил для 
возобновлявшегося 1 июля контрудара, из Москвы один за другим следовали запросы,

 вызовы на переговоры. Чувствовалось, что Ставка обеспокоена обстановкой на 
нашем фронте.
      Меня вызвал к аппарату заместитель начальника оперативного управления 
генерал М. Н. Шарохин. В течение нескольких минут телеграфный аппарат 
выстукивал вопросы: «Что происходит в районе Дубно, Луцка, Ровно? Куда вышли 
танки противника в этом районе? Где находится Потапов? Где его 15й стрелковый