спокойно. На ее фронте, как, впрочем, и на фронте 9й армии Одесского военного 
округа, агрессор пока выжидал. Выжидал, как выяснилось впоследствии, момента, 
когда главная ударная группировка его войск, наступавшая на стыке 5й и 6й 
армий, начнет выходить в наши глубокие тылы. Видимо, в Ставке об этом замысле 
врага стали догадываться. Именно поэтому Москва смело пошла на резкое 
ослабление нашей 12й армии, забрав в этот день у нее 17й стрелковый и 16й 
механизированный корпуса для формирования 18й армии, которая вошла в состав 
создававшегося на границе с Румынией Южного фронта.
      Приказ был отправлен в войска. Мы опять провели бессонную ночь, следя за 
передвижением и сосредоточением механизированных соединений.
      Но не такто просто маневрировать силами под беспрерывными ударами 
вражеской авиации. Наступило утро, полдень, а войска все еще были на марше. 
Нельзя было не восхищаться стойкостью частей 15го корпуса Карпезо. Враг здесь 
с часу на час усиливал нажим, а они все еще держались, причем на отдельных 
участках даже контратаковали противника. Да и на севере, судя по донесениям, 
пока не было существенных перемен. Генерал Потапов сообщил, что 45я и 62я 
стрелковые дивизии корпуса полковника Федюнинского вновь успешно отразили все 
атаки фашистских войск на ковельском направлении. 135я стрелковая дивизия 
генерала Ф. Н. Смехотворова и части 1й артиллерийской противотанковой бригады 
генерала Москаленко тоже сдерживают продвижение вражеской танковой группировки 
к западу от Торчина, на дальних подступах к Луцку. Поэтому командарм без 
колебаний снял отсюда главные силы 22го мехкорпуса и направил их на брестское 
направление. Как и следовало ожидать, фашисты воспользовались этим и на 
обнажившийся участок фронта наших войск бросили свежую танковую дивизию. Части 
135й стрелковой дивизии и 1й противотанковой артиллерийской бригады оказались 

под угрозой окружения и разгрома. Генералам Смехотворову и Москаленко пришлось 
с тяжелыми боями отводить свои соединения на восточный берег реки Стырь, к 
которой уже прорвались немецкие части.
      К счастью, к этому времени сюда подоспели главные силы 131й 
моторизованной и передовые отряды танковых дивизий 9го мехкорпуса генерала К. 
К. Рокоссовского. Когда позднее мы читали это донесение, то не верили глазам. 
Как это удалось Рокоссовскому? Ведь его так называемой моторизованной дивизии 
предстояло следовать… пешком. Оказывается, решительный и инициативный командир 
корпуса в первый же день войны на свой страх и риск забрал из окружного резерва 

в Шепетовке все машины — а их было около двухсот, — посадил на них пехоту и 
комбинированным маршем двинул впереди корпуса. Подход его частей к району Луцка 

спас положение. Они остановили прорвавшиеся танки противника и оказали этим 
значительную помощь отходившим в тяжелой обстановке соединениям.
      Организованному отходу наши части были обязаны также энергичным действиям 

генерала Москаленко. Выйдя со своим штабом к реке Стырь и увидя, что шоссейный 
мост через реку разрушен, он быстро подготовил для движения автотранспорта и 
артиллерии железнодорожный мост у Луцка и организовал по нему переправу 
отходивших войск, а подступы к берегу прикрыл от врага крепким противотанковым 
артиллерийским заслоном.
      Да, обстановка на луцком направлении в этот день резко ухудшилась для нас.

 Но об этом ни командующий армией, ни штаб фронта еще не знали. Неполадки в 
работе связи и в управлении войсками продолжали подводить нас.
      Командование фронта попрежнему больше всего беспокоили события в районе 
Радзехува и Берестечко. Не разобравшись в обстановке, начальник разведки фронта 

доложил генералу Кирпоносу, что радзехувская группировка противника возросла до 

трехчетырех танковых и моторизованных дивизий. Ее прорыв при поддержке 
пехотных соединений немецкой 6й полевой армии в район Дубно, Броды угрожает 
выходом на коммуникации главных сил фронта. О том, что не менее мощная 
вражеская группировка устремилась на Луцк, наша разведка, к сожалению, не знала.


      Встревоженный докладом о прорыве мощной танковой группировки в район 
Дубно, Броды, командующий фронтом приказал сосредоточить против нее основные 
усилия войск нашего правого крыла. Поэтому на Дубно нацеливались и начавшие к 
тому времени сосредоточиваться части 9го и 19го механизированных корпусов. 
Организацию контрудара силами этих корпусов командующий фронтом возложил на 
генерала Потапова. Атака всех сил должна была начаться в 9 часов утра 26 июня.
      Таким образом, командование фронта приняло решение главными силами 
навалиться на радзехувскую группировку противника. Это было заманчиво: мощным 
ударом разделаться с врагом на юге, а потом столь же решительно разгромить его 
и на подступах к Луцку.
      Но удастся ли осуществить этот замысел?
      Из 5й армии возвратился генерал армии Жуков. Узнав, что Кирпонос 
намеревается подходившие из глубины 36й и 37й стрелковые корпуса расположить 
в обороне на рубеже Дубно, Кременец, Новый Почаюв, Гологурцы, он решительно 
воспротивился такому использованию войск второго эшелона фронта.
      — Коль наносить удар, то всеми силами!
      Перед тем как улететь 26 июня в Москву, Г. К. Жуков еще раз потребовал от