Западногерманские историки, рассказывая ныне о тех днях, до небес 
превозносят боевое мастерство фашистских войск и искусство немецкого 
командования, которому приписывают достижение победы над якобы превосходящими 
танковыми силами русских. Эти утверждения рассчитаны на простаков. Читатель 
смог уже убедиться, в каких невыгодных условиях оказались наши части с первых 
же дней войны и какими огромными преимуществами обладал агрессор. Его войска 
находились не только в более выгодной группировке, но и имели на направлении 
главного удара значительное численное превосходство, особенно в танках.
      600 — 700 современным танкам четырех танковых дивизий генерала Клейста мы 

могли противопоставить лишь 133 танка Т34 и КВ. Весь остальной парк 22го и 
15го мехкорпусов состоял, как я уже говорил, из старых, изношенных, легких 
учебнобоевых машин типа Т26 и БТ, значительная часть которых изза 
технических неисправностей застряла по дороге к границе, фактически так и не 
приняв участия в сражении.
      В этой сложной и тревожной обстановке нелегко было разобраться. Помню, 
вечером 24 июня генерал армии Жуков по прямому проводу долго и дотошно 
расспрашивал командующего 5й армией об обстановке. На вопрос, как командарм 
оценивает ее в своей полосе, генерал Потапов доложил, что на фронте Влодава, 
Устилуг наступают до пяти пехотных дивизий противника с двумя тысячами танков и 

около двух тысяч мотоциклистов, вооруженных автоматами. Главная группировка 
танков противника — на фронте Дубинка, Городло; вспомогательная — в районе 
Дорогуска. На фронте от Устилуга до Сокаля наступают до пятишести пехотных и 
одна танковая дивизии гитлеровцев.
      В этом утверждении, как потом оказалось, была существенная неточность: 
количество вражеских танков, действовавших на участке Влодава, Устилуг, было 
явно преувеличено, а на фронте Устилуг, Сокаль — преуменьшено: на самом деле 
здесь наступала не одна, а четыре танковые и две моторизованные дивизии.
      По мнению командарма, главный удар противник наносил от 
ВладимирВолынского на Луцк, а вспомогательный — от БрестЛитовска на Ковель. 
Цель этих ударов — окружить главную группировку войск 5й армии.
      Такое предположение командарма не соответствовало действительности. Но 
это была не его вина. Еще 23 июня в разведсводке штаба фронта было упомянуто о 
движении танковых колонн противника от БрестЛитовска на юговосток. Генерал 
Потапов сделал из этого сообщения вывод, что передвигающиеся от БрестЛитовска 
вражеские войска направляются в тыл его армии с севера. К такому выводу 
склонялся и Военный совет фронта. Узнав об этих данных разведки, начальник 
Генерального штаба потребовал от Потапова загнуть правый фланг армии на 
брестлитовском направлении, чтобы прочно закрыть подступы к Ковелю. На самом 
деле эта угроза оказалась мнимой. Ошибка стоила дорого: уделив все внимание 
вражеской группировке, якобы двигавшейся от БрестЛитовска на Ковель, командарм 

не смог своевременно разобраться в обстановке на своем левом фланге и на стыке 
с армией Музыченко. А именно там противник наносил главный удар.
      А вообще разговор начальника Генштаба с командармом был деловым и очень 
конкретным. Г. К. Жуков смог ободрить Потапова, дать очень ценные советы. Когда 

командарм, например, пожаловался, что у танков КВ (а их у него было около 
тридцати) кончились бронебойные снаряды, Г. К. Жуков напомнил, что к пушкам 
этих машин подходят снаряды образца 1930 года, которыми стреляет наша полевая 
артиллерия. Надо выдать танкистам бетонобойные снаряды этого образца, и тогда 
КВ смогут успешно бороться с немецкими тяжелыми танками.
      Подходил к концу третий день войны. Военный совет фронта обдумывал, что 
делать завтра: продолжать ли контрудар силами 15го мехкорпуса генерала Карпезо 

или перейти к обороне до полного сосредоточения 8го мехкорпуса и 8й танковой 
дивизии 4го мехкорпуса.
      Комбриг Петухов, только что вернувшийся из войск, доложил о тяжелом 
положении частей Карпезо, который нуждался в немедленной поддержке, иначе 
танковые колонны врага сомнут его. А помочь можно было лишь немедленным 
нанесением новых ударов по врагу. Поэтому мы решили продолжать контрудар. В нем 

должны были, наряду с корпусом Карпезо, участвовать все успевшие подойти к тому 

времени части 4го и 8го мехкорпусов. Боевой приказ требовал от них в течение 
ночи занять исходное положение и в 7 часов утра перейти в атаку, чтобы к исходу 

дня разгромить танковые и пехотные части противника, выйти в район Войница, 
Милятын, Сокаль и соединиться с окруженными частями 87й и 124й стрелковых 
дивизий. На поддержку атакующих корпусов Военный совет фронта выделял три 
авиационные дивизии — все, чем мы здесь располагали. Значительные авиационные 
силы нацеливались против брестской механизированной группы немцев, о которой 
продолжала доносить наша авиаразведка. Навстречу ей с луцкого направления 
перебрасывался под Ковель 22й механизированный корпус, по существу, главная 
ударная сила, сдерживавшая гитлеровцев, рвущихся к Луцку.
      6й и 26й армиям, в полосах которых тоже продолжались напряженные бои, 
была поставлена задача контратаками удерживать противника и уничтожать его 
отдельные части, вклинившиеся в глубь нашей территории.
      Лишь в полосе действий нашей левофланговой 12й армии попрежнему было