по немецким самолетам в мирное время не ведем».
      Этот ответ — еще одно убедительное доказательство, что советская сторона 
всячески старалась избежать вооруженного конфликта, не дать гитлеровцам 
малейшего повода для нарушения договора о ненападении, хотя и предпринимала все 

более решительные меры на тот случай, если конфликта избежать не удастся.
      В то же утро из Москвы поступила телеграмма Г. К. Жукова о том, что 
Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня 
перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это «в строжайшей тайне, 
о чем предупредить личный состав штаба округа».
      У нас уже все было продумано заранее. По нашим расчетам, все фронтовое 
управление перевезти автотранспортом было не только трудно, но и слишком 
заметно. Поэтому было решено использовать и железную дорогу. Командующий 
округом приказал железнодорожный эшелон отправить из Киева вечером 20 июня, а 
основную штабную автоколонну — в первой половине следующего дня.
      — А как насчет войск? — спросил я у начальника штаба.
      — Пока поступило распоряжение лишь относительно окружного аппарата 
управления. А вам нужно, не теряя времени, подготовить всю документацию по 
оперативному плану округа, в том числе и по плану прикрытия госграницы, и не 
позднее двадцать первого июня поездом отправить ее с надлежащей охраной в 
Генеральный штаб. После этого вместе со своим отделом выедете вслед за нами на 
автомашинах, чтобы не позднее семи часов утра двадцать второго июня быть на 
месте в Тарнополе.
      Я, естественно, выразил удивление, что командование выезжает на командный 

пункт без оперативного отдела: ведь случись что, оно не сможет управлять 
войсками, не имея под рукой ни офицеровоператоров, ни специалистов скрытой 
связи. Но предложение оставить со мной двухтрех командиров, а остальных во 
главе с моим заместителем отправить одновременно с Военным советом не было 
одобрено Пуркаевым: к утру 22 июня оперативный отдел будет, мол, уже в 
Тарнополе, а до этого вряд ли он потребуется.
      — Так что все идет по плану, — нетерпеливо махнул рукой генерал, давая 
понять, что нечего тратить время на разговоры.
      Вечером 20 июня мы проводили отправлявшихся поездом, а в середине 
следующего дня — уезжавших на автомашинах.
      Невозмутимое спокойствие командования округа, деловитость и четкость при 
формировании и сборах в дорогу аппарата фронтового управления подействовали на 
всех благотворно. Особой тревоги никто не проявлял. Коекто из 
административнохозяйственного аппарата высказывал даже надежду, что это 
плановый выезд учебного порядка, что не позднее следующей субботы все 
возвратятся в Киев.
      В субботу мы закончили отправку всех срочных документов в Москву. К 
подъезду штаба округа подкатило несколько автобусов и грузовых машин. 
Красноармейцы и командиры быстро погрузили документы, карты, столы, стулья, 
пишущие машинки. Работали весело, слышались шутки, смех.
      Был теплый вечер. Из тенистых парков и скверов веяло благоухающей 
свежестью. Киевляне возвращались с работы. Всюду царило оживление. Ни у кого и 
мысли не возникало, что какихнибудь десять часов отделяют от рокового 
мгновения, когда внезапно прервется мирное течение жизни и прозвучит ужасное 
слово «война».
      Было еще светло, когда наша колонна пересекла людные городские кварталы и 

выбралась на Житомирское шоссе. Я ехал на легковой машине в голове колонны. 
Бегло просмотрел газеты, в которые так и не удалось заглянуть днем. На 
страницах не было пока ничего тревожного.
      И все же на душе было беспокойно. Видимо, потому, что я и мои помощники 
знали значительно больше, чем сообщалось в газетах.
      Не успели мы доехать до Житомира, как послышались прерывистые сигналы 
следовавшей за мной автомашины. Я приказал шоферу свернуть на обочину и 
остановиться. Выяснилось: несколько автомашин остановились изза различных 
неисправностей. Еще несколько раз в течение ночи приходилось останавливать 
колонну. Непредвиденные задержки срывали график марша. Назревала угроза, что к 
7 часам утра я не сумею привести свою автоколонну в Тарнополь. Привитое в армии 

стремление к точному выполнению приказа не позволяло мириться с этим. К тому же 

всю ночь мучила мысль, что на рассвете может разразиться война. Приказываю 
ускорить движение. Рассвет застал нас неподалеку от Бродов — небольшого, 
утопающего в зелени украинского местечка. Здесь мы сделали очередную 
десятиминутную остановку.
      У каждого автобуса или грузовика меня встречал старший по машине и 
докладывал:
      — Все в порядке, товарищ полковник.
      Возвратившись в голову колонны, я собирался уже подать сигнал «Вперед», 
как вдруг в воздухе над Бродами послышался гул. Все подняли головы, Вглядываясь 

в небо.
      Мы знали, что здесь у нас аэродром, на котором базируются истребители и 
штурмовики. Чтото рано наши летчики начали свой трудовой день…