Но послышались гулкие взрывы. Земля под ногами вздрогнула. Ктото 
закричал:
      — Смотрите! Смотрите! Пожар!..
      За Бродами поднимались клубы дыма. Наметанный глаз автомобилистов 
определил: загорелся склад с горючим. Все замерли в тревожном молчании. Обожгла 

мысль: «Неужели война?!»
      Последние сомнения покинули нас, когда мы увидели самолеты с черной 
свастикой на плоскостях. Освободившись от бомб, они разворачивались над нами. 
Три вражеских бомбардировщика оторвались от строя и ринулись на нас. Люди 
бросились врассыпную и залегли в кюветах. Лишь некоторые водители упорно 
возились со своими машинами. Фашистские самолеты дважды на бреющем полете 
пронеслись вдоль колонны, поливая ее пулеметным огнем. Выяснив, что пострадали 
всего два человека, я распорядился быстро оказать им необходимую помощь и 
трогаться в путь.
      Не оставалось никаких сомнений, что война ступила на нашу землю. Мозг 
сверлила мысль: что происходит сейчас на границе? Ведь даже большинство 
соединений прикрытия было рассредоточено в значительном удалении от 
государственного рубежа, а корпуса второго эшелона находились от него в 250 — 
300 километрах . Удастся ля задержать врага? Иначе отмобилизование корпусов 
второго эшелона будет сорвано, и им придется вступить в сражение в их нынешнем 
состоянии — с большим некомплектом в живой силе и технике.
      Все это я смогу узнать только в Тарнополе.
      Мы поспешили туда, уже не обращая внимания на отстававшие от колонны 
отдельные автомашины.
      С этого часа начался мой долгий путь военных испытаний
      
      
ПРИГРАНИЧНОЕ СРАЖЕНИЕ 
      
«КОВО41» ВСТУПАЕТ В СИЛУ
      
      Н аши машины проносятся по улицам Бродов. Вокруг ни души. Но жители не 
спят. В окнах раздвинуты занавески. Люди настороженно смотрят в сторону 
аэродрома, на густые клубы дыма. Догадываются, конечно: это неспроста.
      Пока мы преодолевали 60 километров , остававшихся до Тарнополя, небольшие 

группы фашистских самолетов еще дважды бомбили нашу колонну. К счастью, 
серьезного вреда они не причинили.
      Прибыли мы раньше назначенного срока — в седьмом часу утра. Нас ждали. Не 

успела головная машина подойти к военному городку, как ворота мгновенно 
распахнулись, и дежурный офицер молча указал мне рукой, куда ехать.
      Раньше здесь располагалась какаято небольшая воинская часть. Когда было 
решено развернуть основной командный пункт округа в Тарнополе, для ускорения 
дела воспользовались этим городком. Прежних его хозяев перевели в другое место, 

здания поспешно переоборудовали, но, конечно, успели сделать далеко не все.
      Я насчитал десятка полтора небольших домов, в основном одноэтажных. Между 

ними коегде были раскинуты палатки. Повсюду виднелись свежевыкопанные щели — 
для укрытия людей на случай бомбежки.
      На шум подкативших машин выбежал генерал Пуркаев. На лице — величайшее 
нетерпение и досада. Так и казалось, что сейчас он закричит: «Где вы 
пропадали?!» Но генерал смолчал: видимо, вспомнил, что сам назначил срок нашего 

прибытия. Взмахом руки прервал мой рапорт.
      — Быстрей разгружайтесь и за работу! Немедленно по всем каналам связи 
передайте командирам корпусов второго эшелона, чтобы вводили в действие 
оперативный план «КОВО41». Добейтесь подтверждения, что это распоряжение 
получено. Когда ответы поступят, доложите мне.
      Едва Пуркаев ушел, на пороге появился крайне рассерженный командующий. 
Начал бурно возмущаться, что мы запоздали. Кирпонос редко терял самообладание. 
Значит, невыносимо тяжело складывались дела.
      Сдерживая обиду, я попытался объяснить, что мы прибыли даже раньше 
назначенного времени, несмотря на плохое техническое состояние автомашин. 
Кирпонос уже более сдержанно бросил на ходу:
      — Чтобы через час у меня на столе лежала карта с обстановкой на границе!
      Мы немедленно принялись за работу. Разложили карты и документы. 
Направленцыкомандиры, закрепленные за армиями, сели за телефоны.
      Для любого командного пункта главное — связь. Начальник связи округа 
генерал Добыкин и его подчиненные во время развертывания КП в Тарнополе успели 
сделать многое. Я помню, как он с гордостью докладывал командующему округом, 
что с нового командного пункта можно будет напрямую вести разговор как со 
штабами армий, так и с Москвой — по телефону, телеграфу, радио. Связь 
многоканальная, поэтому надежная. Но, как оказалось, — только для мирного 
времени. Дело в том, что в основном она базировалась на постоянные проводные 
линии Наркомата связи. А те, естественно, были широко известны, и фашисты с 
первых же часов войны нацелили на них и свою авиацию, и диверсионные отряды. 
Своевременно устранять повреждения не хватало сил: большинство армейских и