с кем тебе расставаться.
      — Где этот приказ? — раздраженно спросил Пуркаев.
      — Сегодня или завтра мы его получим, — спокойно ответил наш специалист 
«по организации и мобилизации».
      — Вот когда получим, тогда и будем думать. — Помолчав, Пуркаев добавил: — 

А оперативный отдел я не позволю сокращать. Ищите единицы за счет других 
отделов.
      — Есть, Максим Алексеевич, — охотно согласился Антонов.
      Оставалось радоваться, что хоть сокращатьто начальник штаба запретил… 
(Приказ этот мы так и не успели выполнить: началась война. И мне впоследствии 
стало казаться, что просто не могло быть такого приказа за неделю до начала 
боев. Работая над этой книгой, я решил проверить, не подвела ли меня память. 
Оказалось, что приказ всетаки был).
      Как только директивы о выдвижении корпусов к границе дошли до 
исполнителей, посыпались вопросы и просьбы.
      Первым позвонил Пуркаеву командир 55го стрелкового корпуса. Он спросил, 
как быть с теми подразделениями, которые находятся на сборах по подготовке 
парашютистов, и посылать ли, как предусмотрено планом» туда же еще три 
батальона.
      Пуркаев переговорил с командующим и только после этого сказал мне:
      — Сообщите командиру корпуса: все отсутствующие подразделения немедленно 
вернуть и больше на сборы не отсылать ни одного батальона.
      Впоследствии я узнал, что находившиеся на сборах подразделения так и не 
успели к началу войны возвратиться в свой корпус.
      Телефон у начальника штаба не переставал звонить: одни просили вернуть в 
корпус части, взятые командованием на выполнение различных заданий, другие — 
ускорить возвращение артиллерии с полигона, третьи — пополнить транспорт. Все 
наши учебные, хозяйственные и строительные планы были рассчитаны на мирное 
время. Сейчас надо было срочно вносить коренные поправки. Но не все мы могли 
сделать без разрешения Москвы.
      В эти тревожные июньские дни мне особенно запомнилась одна встреча. С 
головой погрузившись в работу, я и не заметил, как ктото зашел в мой кабинет.
      — Здравствуй, товарищ полковник! — услышал я вдруг звучный веселый голос.
      Оторвав взгляд от карты, увидел перед собой своего старого знакомого. Это 

был генераллейтенант Иван Степанович Конев. Впервые судьба свела нас еще в 
1927 году, в гурзуфском санатории, где мы довольно близко познакомились. Мой 
новый товарищ отличался прямолинейным характером и остроумием. Он много читал, 
уделяя этому каждую свободную минуту.
      Много говорили мы с ним тогда о волновавших нас проблемах армейской жизни.

 В результате этих бесед у меня создалось об Иване Степановиче мнение как об 
оригинально и творчески мыслящем командире, который был не только большим 
знатоком тактики, но и хорошим методистом боевой подготовки войск. Я подметил у 

Конева какоето особое умение различать в развитии военного дела ростки нового, 

прогрессивного. Все шаблонное вызывало в нем крайнее раздражение, и тут уж даже 

дружеское расположение не спасало от резкой критики.
      Мы както легко подружились. Этому способствовало, конечно, и то, что 
наши служебные интересы во многом совпадали: оба тогда командовали полками.
      Несколько лет спустя мы встретились в стенах Академии имени М. В. Фрунзе. 

Хотя я учился на основном факультете, а он — на особом, мы находили время для 
дружеской беседы. После учебы наши пути снова разошлись. Я с интересом следил 
за быстрым продвижением Ивана Степановича по службе и искренне радовался его 
успехам. Накануне войны он уже командовал войсками СевероКавказского военного 
округа, основная часть которых и составила нашу новую, 19ю армию. Конев был 
назначен командующим этой армией. Но я совсем не ожидал, что так скоро увижу 
его здесь, в Киеве.
      Поговорить хотелось о многом, но оба были очень заняты. Иван Степанович 
попросил ознакомить его с обстановкой, сложившейся в округе. Я пригласил 
полковника Бондарева. Он рассказал о положении по ту сторону границы, я — все, 
что мне было известно о состоянии и дислокации войск округа. Конев остался 
доволен.
      — Ну спасибо, что просветили! — сказал он. — Теперь можно и в свою армию 
ехать.
      Голос его звучал попрежнему бодро. Он протянул на прощание руку:
      — Всего наилучшего, Иван Христофорович. До встречи.
      Не думали мы тогда, что следующая наша встреча будет не скоро: я со 
штабом округа выеду в Тарнополь, а Ивана Степановича с его армией перебросят на 

Западный фронт.
      Наш замечательный артиллерист Николай Дмитриевич Яковлев уехал в Москву 
принимать руководство делами Главного артиллерийского управления. На его место 
в середине июня прибыл генераллейтенант Михаил Артемьевич Парсегов. У нас его 
знали немногие. Генерал Кирпонос и корпусной комиссар Вашугин были знакомы с 
ним по совместной службе в войсках Ленинградского военного округа. Мне довелось