Формируются еще две стрелковые дивизии (62я и 253я) и два запасных 
кавалерийских полка, а 3й воздушнодесантный корпус будет переформирован в 
87ю стрелковую дивизию.
      Получив все указания, мы занялись разработкой плана отхода и подготовкой 
войск к новому маневру. Я поручил своим заместителям составить графический план 

передвижения войск на всю глубину, а сам занялся подготовкой фронтовой 
директивы на отход. В первом часу ночи я отпечатал проект документа и отдал 
начальнику штаба, а в час ночи директива уже была подписана и без промедления 
передана телеграфом в армии. Утром в войска вылетели группы офицеров фронтового 

аппарата. Перед этим их пригласил к себе Бодин, подробно проинструктировал и 
особо потребовал, чтобы они позаботились о скрытности управления войсками.
      Мы внимательно следили за событиями и в полосе Южного фронта, который 
теперь входил в наше направление. В полдень 16 октября оттуда поступила 
тревожная весть: танковая армия Клейста форсировала реку Миус и устремилась на 
Ростов. Маршал Тимошенко потребовал от командующего Южным фронтом генерала 
Черевиченко принять все меры, чтобы задержать гитлеровцев, и сообщил, что 
перебрасывает в его распоряжение танковую бригаду с ЮгоЗападного фронта.
      …Приближался час отъезда нашего штаба в новый район. Военный совет и 
часть аппарата фронтового управления переезжали сначала в Чугуев, а остальные 
сразу в Валуйки.
      Мне нужно было прибыть в Чугуев несколько раньше основной колонны, чтобы 
принять на себя управление войсками и встретить командование фронта. Ранним 
утром 18 октября я поспешил к своей машине, в которой меня уже ожидали офицеры 
моего отдела Саракуца и Дорохов.
      Проезжая по улицам Харькова, я с горечью смотрел на его прекрасные здания,

 на известные всему миру промышленные предприятия, угрюмо затихшие, словно из 
них вынули душу. Не дымились уже заводские трубы, за фабричными воротами стояла 

мертвая тишина. Партийные и советские организации города хорошо потрудились: 
было вывезено все, что можно было поднять.
      Я впервые видел заранее обреченный наш крупнейший промышленный город. Мне 

был точно известен день, когда по мостовым харьковских улиц загрохочут 
фашистские танки. Это должно было случиться 25 октября. Невыносимо тяжело было 
думать об этом.
      И я легко представил себе, сколько колебаний, сколько трудных часов 
пришлось пережить Верховному Главнокомандующему перед тем, как отдать приказ 
оставить Донбасс и такие города, как Харьков и Белгород.
      Не удивительно, что и наш главком С. К. Тимошенко сейчас ходил мрачнее 
тучи. Он тяжело переживал необходимость сдачи важнейшего экономического района 
страны, хотя и сознавал неизбежность этого шага.
      …Вот мы уже и миновали юговосточную окраину Харькова и выбрались на 
шоссе, бесконечной змейкой вьющееся в направлении Чугуева. По нему сплошным 
потоком двигались машины с бойцами и с военными грузами. Наш шофер Старжинский, 

несмотря на свое мастерство, вел машину со скоростью пешехода.
      В Чугуев прибыли около 9 часов утра. Сразу же попытались войти в контакт 
со штабами армий. Но это оказалось не просто. С фланговыми 6й и 40й армиями 
удалось связаться быстро, а штабы центральных — 21й и 38й армий — разыскали 
по радио лишь через два часа. Отход осуществлялся в трудных условиях, 
гитлеровцы наседали очень крупными силами, стремясь наносить удары на стыках. 
Но все наскоки врага успешно парировались.
      Вскоре прибыл Военный совет. С. К. Тимошенко, выслушав мой доклад, отдал 
ряд уточняющих распоряжений армиям. К вечеру маршал, оставив в Чугуеве группу 
командиров во главе со своим заместителем генералом Костенко, вылетел на 
основной командный пункт в Валуйки. Мы последовали вместе с ним.
      Новый КП был уже полностью развернут. Связь действовала более или менее 
нормально. Маршал Тимошенко почти не отходил от аппаратов, ведя переговоры с 
командармами. Убедившись, что отход армий ЮгоЗападного фронта проходит без 
особых осложнений, он особенно пристально следил за действиями наших южных 
соседей. То и дело маршал вызывал на провод командующего Южным фронтом 
генералполковника Черевиченко и командующего взаимодействующей с ним 56й 
Отдельной армией генераллейтенанта Ремезова. Черевиченко докладывал, что 12я 
и 18я армии отходят строго по плану без какихлибо осложнений. Хуже на южном 
крыле фронта. 17 октября войска Клейста прорвались в полосе 9й армии и 
овладели Таганрогом. Сюда спешно переброшена 136я стрелковая дивизия из 18й 
армии.
      Маршал Тимошенко предупредил командующего фронтом, что с падением 
Таганрога возникла угроза выхода противника в тыл наших войск. Чтобы не 
допустить этого, он приказал немедленно усилить боевой состав 9й армии 
средствами противотанковой обороны, наладить ее взаимодействие с 56й Отдельной 

армией, оборонявшей Ростов. На помощь 9й армии маршал пообещал перебросить еще 

одну танковую бригаду с ЮгоЗападного фронта.
      Враг неудержимо рвался к Ростову. Маршал Тимошенко потребовал от нас