его. Когда гитлеровцы ушли, он, собрав остаток сил, заковылял на восток и 
вскоре встретил командира зенитного дивизиона старшего лейтенанта Чаева и 
одного красноармейца из эскадрона охраны штаба армии. После долгих мытарств они 

пробились к своим.
      Генераллейтенант Кузнецов, преодолев все препятствия, все же вывел 
группу своих войск из вражеского кольца. Этому способствовал удар 2го 
кавкорпуса генерала П. А. Белова, усиленного танковыми бригадами резерва Ставки.

 Кавалеристы и танкисты стремительно атаковали Ромны, где находился штаб 
Гудериана. Гудериан вспоминает, что он с верхнего этажа самого высокого здания 
города своими глазами видел атакующих — они были от него всего в 800 метрах . 
Нервы у фашистского генерала не выдержали, и он вместе со штабом бежал в 
Конотоп.
      Значительно труднее сложились условия для выхода из окружения сильно 
истощенных войск 5й армии. Генералу Потапову не удалось организовать общий 
отход в направлении Лохвицы: слишком сильно наседал противник. Части 15го 
стрелкового корпуса были оттеснены на юг и вынуждены были во главе с генералом 
К. С. Москаленко пробиваться самостоятельно. Части 31го стрелкового корпуса 
генерала Н. В. Калинина попытались расчистить дорогу Военному совету и штабу, 
но на реке Удай не смогли преодолеть сильную оборону 4й немецкой танковой 
дивизии. Управление армии вынуждено было присоединиться к находившемуся в этом 
районе второму эшелону штаба фронта и повернуть вместе с ним на юг, на Пирятин.
      Командующий 26й армией генераллейтенант Ф. Я. Костенко, получив во 
второй половине ночи на 18 сентября приказ на выход из окружения, пригласил к 
себе членов Военного совета Д. Е. Колесникова и В. С. Бутырина (бывшего 
секретаря Николаевского обкома КП(б)У), начальника штаба полковника И. С. 
Варенникова, начальника артиллерии полковника П. С. Семенова, начальника 
политотдела полкового комиссара И. В. Заковоротнего и начальника особого отдела 

П. В. Ватиса. После короткого обсуждения создавшегося положения Костенко принял 

решение отвести войска под прикрытием арьергардов на реку Оржица и с этого 
рубежа организовать прорыв в направлении на Лубны, навстречу наступавшим с 
востока 5му кавкорпусу генерала Камкова и танковым бригадам 38й армии. Отдав 
приказ дивизиям, командарм со своим штабом двинулся в город Оржицу, куда 
стягивались все войска. Маленький украинский городок до предела был забит 
машинами, обозами. Приказав небольшому отряду И. И. Алексеева прикрыть город, 
командующий приступил к созданию ударной группировки. Без средств связи это 
было трудным делом. К тому же надо было постоянно заботиться об открытых 
флангах армии, на которые с севера давили войска Гудериана, а с юга — части 
17й немецкой армии.
      21 сентября Костенко предпринял первую попытку прорвать фронт 1й 
танковой группы Клейста. После небольшой артподготовки дивизии начали 
форсировать реку Оржица. Враг оказал ожесточенное сопротивление. Туда, где 
передовым подразделениям удавалось уцепиться за левый берег, фашистское 
командование бросало свои танковые части. Наши бойцы встречали вражеские танки 
огнем артиллерии, бутылками с горючей жидкостью и гранатами. Люди снова и снова 

поднимались в атаку.
      Впоследствии один из активных участников этих боев рассказывал, что 
батальоны 69го стрелкового полка 97й стрелковой дивизии (раньше она входила в 

состав 38й армии) несколько раз бросались на вражеские позиции, но под 
ураганным огнем закопанных в землю фашистских танков вынуждены были отступать. 
Такие же жаркие схватки происходили на всех участках.
      В безуспешных попытках форсировать реку дивизии израсходовали почти все 
боеприпасы. Генерал Костенко, не имея связи со штабом фронта, сумел связаться 
со Ставкой и послал маршалу Шапошникову радиограмму:
      «Продолжаю вести бои в окружении на реке Оржица. Все попытки форсировать 
реку отбиты. Боеприпасов нет. Помогите авиацией».
      Начальник Генштаба распорядился сбросить в район действий армии Костенко 
боеприпасы с воздуха. Видя, что армии не пробиться на Лубны, он 22 сентября 
сообщил командарму, что Кирпонос, Потапов и Кузнецов продвигаются навстречу 
кавкорпусу Белова в направлении на Лохвицу, и потребовал, чтобы он тоже 
повернул на северовосток и пробивался вслед за ними.
      22 сентября в 9 часов вечера Костенко решил еще раз попытаться 
форсировать реку. Но не успел: заместитель начальника оперативного отдела армии 

майор А. К. Блажей доложил, что немцы ворвались на восточную окраину Оржицы и 
подожгли ее. Дальнейшее выжидание было смерти подобно. Костенко вызвал к себе 
комбрига А. Б. Борисова, чья кавалерийская группа оказалась поблизости и теперь 

вошла в состав 26й армии.
      Борисов получил приказ ударить по прорвавшемуся противнику. Бой уже 
приближался к штабу армии, когда его конники атаковали фашистов.
      Взяв автомат и распихав по карманам гранаты, Костенко сказал офицерам 
своего штаба:
      — Ну, пошли, товарищи!