пришелся по стыку 165й и 175й стрелковых дивизий на узком фронте Пинчуки, 
Винницкие Ставы. Именно здесь, вдоль шоссе Белая Церковь — Киев, противник 
стремился прорваться в город с юга. Нераспорядительность командира 165й 
стрелковой дивизии, выпустившего из рук управление частями, привела к тяжелым 
последствиям. Несколько батальонов оказались отрезанными от главных сил и 
теперь вели бой в окружении.
      Когда начальник штаба фронта доложил об этом командующему, тот покосился 
на меня:
      — Опять этот ваш коллега по коннице. То как черепаха переправлялся через 
Днепр, а теперь совсем выпустил вожжи. Напрасно мы не заменили его более 
решительным командиром.
      Генерал Рогозный обратился к командующему фронтом с просьбой разрешить 
отвести корпус на заранее подготовленный рубеж. Кирпонос долго думал над картой.

 Наконец сказал генералу Тупикову:
      — Корпусу теперь не восстановить прежнего положения. Но и допустить его 
отхода нельзя. Надо помочь ему удержаться на нынешних рубежах.
      — Да, — согласился начальник штаба. — Но потребуем от Рогозного, чтобы он 

помог окруженным батальонам пробиться к своим. Они же всего в двухтрех 
километрах. Пусть воспользуются ночной темнотой. Корпусу надо держаться. Отход 
его на тыловой рубеж сразу откроет противнику дорогу к днепровским переправам.
      Но чем помочь корпусу?
      Вызвали командующего ВВС. Кирпонос приказал ему бросить на поддержку и 
прикрытие частей корпуса возможно больше штурмовиков и истребителей.
      В третьем часу ночи мы передали командиру корпуса распоряжение: стойко 
держаться на занимаемых позициях, не допуская дальнейшего продвижения 
противника к переправам на Днепре. Сообщили, что в его распоряжение из Киева 
высылаются два бронепоезда, а с утра корпус будет поддержан фронтовой авиацией.
      К сожалению, положение на этом важном для нас направлении с каждым часом 
ухудшалось. Нащупав слабое место в нашей обороне, фашисты навалились крупными 
силами. Разобщенные части 165й стрелковой дивизии к утру 31 июля были 
оттеснены на северовосток. Это открыло фланг соседней 175й стрелковой дивизии,

 вынудило и ее отойти, чтобы избежать разгрома.
      К 1 августа противник к наступавшим здесь 71й и 95й немецким пехотным 
дивизиям присоединил новые силы. Под усилившимся натиском части 64го корпуса 
стали с боями отходить к позициям Киевского укрепрайона. Сражаясь за каждую 
пядь земли, отступал и небольшой отряд генерала Матыкина.
      По донесениям, которые мы регулярно получали из корпуса, можно было 
судить о величайшей самоотверженности наших бойцов и командиров. Особенной 
стойкостью отличились части 175й стрелковой дивизии полковника С. М. 
Гловацкого, сформированной на территории КабардиноБалкарии. Люди дрались до 
последней капли крови. Командир 1го батальона 632го стрелкового полка капитан 

Г. М. Маженков, будучи ранен, продолжал руководить боем. По примеру командира 
никто из раненых, способных держать оружие, не покинул своего поста. На 
батальон двинулись 15 фашистских танков, за ними — густые цепи пехоты. 
Красноармейцы мужественно встретили врага. Недосчитавшись четырех танков, 
гитлеровцы и на этот раз откатились.
      Комиссар Киевского укрепрайона И. Ф. Евдокимов, наблюдавший эти бои, тоже 

дал высокую оценку действиям 632го стрелкового полка. Восторженно рассказывал 
он о расчете одного из орудий, которое своим огнем прикрывало мост через реку 
Ирпень. Артиллеристы подбили танк, рассеяли следовавшую за ним пехоту. 
Гитлеровцы бросились в обход. Они лезли и лезли. Вот уже перебрались на левый 
берег. Наши подразделения отошли на более выгодный рубеж. Орудие оставалось на 
прежнем месте — артиллеристы прикрывали отход. Закрепившиеся на новых позициях 
пехотинцы открыли огонь по врагу, чтобы дать возможность оттянуться 
подразделению, обеспечивавшему отход. Командир батареи лейтенант Муравьев 
послал ездовых вывезти орудие и его отважный расчет. Конная упряжка помчалась к 

огневой позиции. Орудие все стреляло, хотя в живых остался один наводчик И. П. 
Федюнин. Вокруг огневой позиции — фонтаны разрывов. Упал и наводчик — ранен в 
ноги. Замолкло орудие. Ездовые торопят лошадей. Они видят, как Федюнин ползает 
среди погибших товарищей, собирает ручные гранаты. Не успели ездовые: к орудию 
устремились фашисты, сгрудились над истекающим кровью наводчиком. И тогда 
раздался взрыв. Ценою жизни Федюнин уничтожил с десяток вражеских солдат. 
Переполох, вызванный взрывом, помог ездовым отойти к своим.
      Прикрывая отход товарищей, пулеметчик из этого полка Ф. Н. Марков 
сражался до последнего вздоха. Погиб его помощник, сам он был тяжело ранен, но 
пулемет бил и бил, не давая фашистам поднять головы.
      Левее 64го стрелкового корпуса стойко оборонялись соединения 26й армии, 

и здесь бойцы, командиры и политработники проявляли величайшее мужество. 
Нередко подразделения оказывались во вражеском кольце. Но и тогда они 
продолжали драться, пока не пробивались к своим или не погибали в бою.
      Огромной силы удар выдержала 227я стрелковая дивизия, на одном из 
участков которой наступала вражеская мотодивизия, поддержанная 50 танками и 
большой группой бомбардировщиков. Наши части успешно отразили натиск врага.