выполняют приказание по убеждению, а не по принуждению.
      Генерал Пуркаев в разговор не вступал, молча укладывал в портфель свои 
личные вещи.
      — И вот моя первая просьба к вам, — продолжал новый начальник штаба, 
внимательно глядя мне в глаза, — Максим Алексеевич познакомит меня со всем 
руководящим составом штаба. А вы по возможности подробнее введите в обстановку… 

Только знаете, — словно извиняясь, добавил он, — пока добрался до вас, устал 
страшно, с трудом держусь на ногах. А познакомиться с обстановкой мне хотелось 
бы на свежую голову. Хочу немного прийти в себя с дороги. Поэтому прошу вас 
зайти ко мне с докладом в четыре часа утра.
      В точно назначенное время я постучался к начальнику штаба. Ответа не 
последовало. Приоткрыл дверь. Генерал спал на походной койке, широко раскинув 
руки. Попытался его разбудить. Не просыпается. А я уже и не помнил, когда 
отдыхал: обстановка на фронте такая, что не до сна. Вздремнука, пока начальник 

отдыхает. Прилег здесь же на диван. Разбудили меня стрельба зениток и грохот 
взрывов. Очередной налет вражеской авиации. И вдруг сквозь этот адский шум 
слышу:
      Что день грядущий мне готовит,
      Его мой взор напрасно ловит…
      Недоумевая, приоткрываю глаза. По кабинету из угла в угол широко 
вышагивает новый начальник штаба и в задумчивости тихо напевает:
      Паду ли я, стрелой пронзенный,
      Иль мимо пролетит она…
      «И в самом деле, — думал я, потягиваясь, — попадет ли следующая бомба в 
наш дом иль мимо пролетит она?»
      Трескотня зенитной артиллерии не затихала, а разрывы авиабомб следовали 
один за другим, стекла жалобно дзинькали, с потолка сыпалась штукатурка, 
подвешенная к потолку лампа раскачивалась, как маятник.
      Василий Иванович еще не привык к этому, и грохот налета, вероятно, сразу 
разбудил его. Мы же, «бывалые фронтовики», притерпелись к бомбежкам и частенько,

 вымотавшись за день, крепко спали во время вражеских налетов. Припоминается 
курьезный случай. Один из офицеров оперативного отдела должен был вылететь с 
заданием в штаб 6й армии, перед отъездом на аэродром решил отдохнуть и 
попросил оперативного дежурного разбудить его через два часа. Но в тот момент, 
когда дежурный направился будить майора, начался довольно шумный налет. 
Дежурный решил, что разрывы вражеских бомб кого угодно разбудят, и спокойно 
вернулся к себе. Минут через пятьдесят после бомбежки майор, заспанный, 
взъерошенный, чертыхаясь, прибежал к дежурному.
      — Что же ты меня так бессовестно подвел! — кричал он. — Я же просил тебя 
как человека, разбудить ровно в четыре нольноль. А сейчас уже без четверти 
пять. Я же опоздал!
      Опешивший дежурный только руками развел:
      — Да ведь тут такой гром гремел, что и мертвых поднял бы. Немцы полчаса 
бомбами тебя будили. Неужели не слышал?
      — А что, разве был налет? — удивительно спросил майор и повеселел: — Ну, 
тогда еще ничего. Скажу, что сидел в укрытии, выжидал, когда налет кончится.
      …Я мигом вскочил с дивана и развернул на столе карту.
      — Можно докладывать, товарищ генерал?
      — Ну что же, давайте. Спать фашисты мне не дали, но помешать работе не в 
их власти.
      Коротко рассказываю о том, как развертывались события на фронте с начала 
приграничного сражения. Знакомлю с боевым составом, численностью, оперативной 
группировкой войск и их задачами. Заметив, что подробно о противнике доложит 
начальник разведывательного отдела штаба фронта полковник Бондарев, 
характеризую лишь в общих чертах группировку немецкофашистских войск, 
примерное соотношение сил сражающихся сторон и ближайшие оперативные цели, 
которых на нашем фронте добиваются гитлеровцы. Более обстоятельно излагаю 
положение армий фронта за последние дни и их задачи на ближайшее будущее.
      Генерал Тупиков слушал меня внимательно и при этом пристально изучал 
карту.
      — Да, положение сложное, — задумчиво резюмировал он и заговорил о 26й 
армии и 64м стрелковом корпусе.
      Именно они, по его мнению, мешают сейчас гитлеровскому командованию не 
только обрушиться на Киев, но и сосредоточить все силы против 6й и 12й армий, 

отходящих на юг. Поэтому враг не успокоится, пока не отбросит войска генерала 
Костенко за Днепр. Усилить эти дивизии мы не имеем возможности. Но нужно 
нацелить их на тщательную подготовку к отражению готовящегося немцами удара.
      Я обратил внимание начальника штаба на то, что 26я армия и так сейчас 
почти всеми силами обороняется, а атакует лишь на отдельных участках на левом 
фланге.
      — Вот и получается, — быстро подхватил Тупиков, — что ее командование 
стоит сейчас на распутье: приказа о переходе к жесткой обороне нет, ранее 
отданный приказ на наступление тоже не отменен. Поэтому войска фактически 
сейчас обороняются и даже местами отходят, но стараются проявить все же коегде 

«наступателый дух». Нужно покончить с этой раздвоенностью и отдать четкое