требования и другие важные предложения, которые я выдвинул. Он предупредил меня 
быть всегда крайне осторожным и совершенно не торопиться в работе. По моему 
впечатлению, Урицкий, как и Берзин, похоже, советовались с руководством партии 
при утверждении плана моей работы по возвращении в Японию. По крайней мере, 
несомненно, что я сам и представленные мной материалы, и мои отчеты были 
тщательно изучены. Чувствуя мое трудное положение, он относился ко мне очень 
любезно. В четвертом управлении я встречался только с Джимом и Клаузеном из 
радиошколы, а также с представителями восточного и шифровального отделов. 
Именно в это время начался Международный конгресс Коминтерна, но мне было 
строго запрещено присутствовать на нем, о чем Мануильский твердо сказал по 
телефону. Куусинен только один раз заходил ко мне. Пятницкий болел, и его не 
было в Москве. Мне самому очень хотелось присутствовать на конгрессе, но 
требования конспирации не позволяли делать этого.

Я посетил ЦК и сделал там доклад, и в итоге это оказался мой прощальный визит. 
Визит был коротким, во время его были решены мои партийные проблемы и одобрен 
мой доклад. Смолянский по-дружески заходил ко мне. Он уже ушел со своего 
прежнего поста в ЦК. Во время пребывания в Москве мои контакты были довольно 
ограниченными. Однако я часто встречался с Клаузеном, и мы обсуждали совместную 
работу в Японии. Из Москвы я улетел на самолете.

Вообще говоря, по работе я поддерживал связь только с четвертым управлением, а 
через него и с другими организациями. После 1929 года у меня не было никаких 
отношений с другими организациями. Конечно, нет сомнений в том, что четвертое 
управление обсуждало с высшим руководством Красной армии и членами политбюро ЦК 
все военные и общеполитические вопросы, связанные с моей работой за рубежом. 
(Не знаю, была ли какая-либо связь с Наркоминделом.) Думаю, что наверняка те 
доклады и материалы, которые я посылал начальнику управления из Японии, 
четвертое управление рассылало и другим адресатам. Новый начальник управления, 
как и его предшественник Берзин, был в тесных отношениях с руководителями 
партии. Будучи ветераном партии, он гордился, что Ленин, Сталин, Ворошилов были 
его старыми друзьями.


Почему я относился к четвертому управлению?

Такой вопрос, несомненно, возникнет, если прочитать начальную часть записок и 
то, о чем я рассказал только что. Кроме того, несомненно, одновременно 
возникнет вопрос, почему я не подчинялся напрямую ЦК Советской коммунистической 
партии.

Ответ на второй вопрос очень прост. В ЦК Советской коммунистической партии есть 
только органы информации по внутренним делам и нет органов международной 
информации. ЦК полностью опирается на информацию, собираемую другими 
ведомствами, подчиненными советскому правительству, стараясь таким образом 
избежать дублирования в работе. Действительно, в ЦК совершенно не думали 
создавать собственное подразделение международной информации. Информация, 
которую собирали все правительственные органы, была очень разнообразной, в 
связи с чем считалось, что этого вполне достаточно.

Внутри Советского Союза пять правительственных органов собирали информацию 
международного характера по политике, экономике, военным делам в довольно 
широком диапазоне. Это – ТАСС, Коминтерн, Наркоминдел, ГПУ, четвертое 
управление Красной армии. Разумеется, были и другие организации, занимавшиеся 
работой подобного рода, но это были специализированные органы, ориентированные 
на конкретные области. Следовательно, они не были комплексными или 
политическими органами, а кроме того, они не собирали секретные материалы и 
информацию, которой высшие советские руководители придавали первостепенное 
значение.

Но вышеуказанные пять правительственных информационных органов, что бы ни 
говорилось, были односторонними, в связи с чем они не могли удовлетворить 
потребности во всесторонней информации, которая все более становилась 
необходимой для высших руководителей.

ТАСС имел дело только с официальной информацией для прессы, имевшей поэтому 
большие ограничения со стороны цензуры других стран. Работники ТАСС, 
занимавшиеся официальной работой, обязаны были придерживаться этих цензурных 
правил.

Я уже подробно излагал информационную работу Коминтерна. Ее важнейшими 
объектами являются социальные проблемы, международное рабочее и 
коммунистическое движение. Коминтерн не занимается сбором общих сведений по 
внутренней и внешней политике и секретной информации. Трудно назвать полной 
также и информацию, получаемую НКИД от советских посольств за рубежом, 
поскольку она отражает только дипломатическую точку зрения. Не только проблемы, 
которыми они занимаются, но и сами источники их информации (информационные 
отделы посольств) – односторонние. В большинстве случаев изолированные 
советские посольства не могли удовлетворить растущую потребность в секретной 
информации в широком диапазоне.