использовалась для передачи в Центр срочной информации и наших донесений по 
организационным вопросам и получения из Москвы указаний по организационным и 
оперативным проблемам.

Клаузен, за очень редким исключением, всегда мог установить прекрасную 
радиосвязь с Центром.


Курьерская связь с Москвой

Я уже достаточно подробно писал о курьерской связи. Среди материалов, которые 
мы через неравные интервалы времени направляли в Москву с помощью курьеров, 
были документы по экономическим, политическим и военным вопросам, полученные из 
германского посольства или добытые Одзаки и Мияги, а также подготовленные ими 
сообщения по этой тематике (эти сообщения в большинстве случаев представляли 
собой не больше, чем простую информацию). Я с каждой курьерской почтой посылал 
также личные отчеты, касающиеся изменений общего состояния японской внутренней 
и внешней политики за прошедший со времени прошлой связи период. Я отправлял 
довольно обширные и относительно регулярные доклады о существовании опасности 
войны между Японией и СССР, подкрепляя их подробными сообщениями о 
японо-китайских инцидентах и других японских военных акциях. Позже я посылал 
сведения о военных приготовлениях Японии, ее авиации, увеличении количества 
дивизий, механизации сухопутных войск и т. д. Кроме того, я почти каждый раз 
докладывал об организации моей разведгруппы. Иногда в моих отчетах 
рассматривались специальные вопросы, такие, как рациональное использование 
Вукелича или Клаузена. В большинстве случаев я представлял, кроме того, 
финансовый отчет за очередной период нашей деятельности.

Мы сразу фотографировали добытые документы и материалы, включая японские 
публикации по военным вопросам. Некоторые из них я лично переснимал прямо в 
германском посольстве. Часть документов я фотографировал дома, однако чаще это 
делалось у Вукелича. Доклады я писал непосредственно перед отъездом курьеров. 
Иногда я поручал Вукеличу и Клаузену подготовить личные донесения по вопросам, 
которыми они занимались.

Размеры перевозимой курьерами почты были различны. Как я уже говорил, она часто 
содержала до 30 роликов фотопленки или, в пересчете на отдельные фотокадры, до 
тысячи кадров. Иногда переправлялось всего около 15 пленок. Когда курьерская 
почта отправлялась с интервалом в пять-шесть недель, посылки были еще меньше. В 
последнее время, а конкретнее – в 1941 году, из добываемой информации я 
направлял только наиболее важные и срочные сообщения. Содержание курьерской 
почты, получаемой из Москвы, я описывал в разделе, посвященном курьерам.

За некоторым исключением, все материалы отправлялись в центр в виде фотографий. 
Чтобы быть уверенными в читаемости сделанных снимков, мы сами проявляли пленки. 
Качество фотосъемки, которую я проводил в сложных условиях прямо в германском 
посольстве, нередко было неудовлетворительным. Однако в силу обстоятельств, в 
которых я работал, приходилось довольствоваться и этим. По мере того как пленки 
накапливались, мы прятали их у меня дома, у Клаузена и, иногда, у Вукелича. В 
германском посольстве у меня хранились только оригиналы материалов и документов,
 фотопленок там не было.


Задачи моей разведывательной группы в Японии

Задачи группы могут быть разделены на две части. К первой относятся задачи, 
поставленные нам в 1933 году в общем виде, и более подробные и 
конкретизированные – в 1935 году. Ко второй – задачи, которые я сам выдвигал, 
исходя из различных событий, происходивших во время моего пребывания в Японии. 
Эта вторая группа задач была затем признана Москвой как весьма важная и 
необходимая.


Задачи, поставленные нам в 1933 году и более конкретизированные в 1935 году

В целом они сводились к следующему:

1. Пристально следить за политикой Японии по отношению к СССР после 
Маньчжурского инцидента, тщательно изучать вопрос о том, планирует ли Япония 
нападение на СССР.

В течение многих лет это были самые важные задачи, поставленные мне и моей 
группе. Не будет большой ошибкой сказать, что эта задача вообще была целью 
моего командирования в Японию. В 1935 году, когда Клаузен и я были с прощальным 
визитом у генерала Урицкого[41 - Урицкий Семен Петрович (1895 – 1937) – в 1935 
г. сменил Я.К. Берзина на посту начальника разведуправления Красной армии, до 
1937 г. лично курировал деятельность Зорге.] из четвертого управления РККА, он 
особенно отмечал важность этой нашей миссии. Считалось, что в случае ее успеха 
Советский Союз, пожалуй, сможет избежать войны с Японией, а это было объектом 
повышенного интереса всех московских инстанций. При этом мы должны были помнить