предварительной договоренностью утром назначенного дня она остановилась в отеле 
«Палас». На следующий день, примерно в то же время, в ее номер пришла женщина, 
с которой и были согласованы последующие действия.

На следующую встречу отправился сам Бернхардт. Встреча также состоялась в 
Шанхае осенью 1934 года, условия ее проведения были предварительно оговорены по 
радио. Насколько я помню, в виде опознавательного знака были использованы 
свертки различных цветов, а в качестве паролей имена двух людей.

Жена Бернхардта в начале 1935 года еще раз ездила в Шанхай. В течение этого 
года Бернхардт и его жена должны были вернуться в Москву, поэтому мадам 
Бернхардт, помимо обязанностей курьера, имела также задание сделать для нас 
различные покупки.

В следующий раз я сам доставил документы прямо в Москву. Это было, как я писал 
выше, в 1935 году, когда я был в Москве с отчетом.

Мне в принципе не разрешалось самостоятельно перевозить в длительных поездках 
любые вещи, которые следовало доставлять только через курьеров. Но я сделал 
фотокопии документов и благополучно довез их. Прибыв в Москву, я обобщил ранее 
доставленные курьерами мои донесения и сделал подробный устный доклад.

Вернулся я в Токио 26 сентября 1935 года, а весной 1936 года направил курьера в 
Шанхай. В качестве курьера я направил Клаузена, поскольку он должен был 
привезти оттуда жену. Условия этой встречи были заранее согласованы по радио.

В августе 1936 года я поехал в Пекин, чтобы отвезти материалы. Человек, 
которого я встретил на этот раз, не был обычным курьером. Это был мой старый 
московский друг Алекс (но не тот Алекс, который был в Шанхае в 1930 г., ранее 
работавший в Секретариате Советской Коммунистической партии, а в настоящее 
время – в четвертом Управлении РККА). На этой встрече мы обсудили с ним 
различные проблемы, связанные с нашей работой, в том числе организационные и 
политические. Как было предварительно условлено по радио, мы должны были в 
установленный день встретиться в пекинском Храме Неба. Так оно и произошло.

Примерно в то же время к моей группе, действующей в Японии, подключились Гюнтер 
Штейн и его подруга мадемуазель Гантенбайн. Таким образом, я мог использовать в 
качестве курьеров несколько людей, а именно: Клаузена, его жену, Гюнтера Штейна 
и его подругу. С начала 1937-го до лета 1938 года я раз за разом посылал их в 
Шанхай перевозить документы. До лета 1938 года я отправлял курьеров два или три 
раза. В конце 1938 года я лично совершал поездки в Манилу и Гонконг в качестве 
курьера германского посольства и одновременно отвез материалы для передачи в 
Москву. Встречный курьер, кажется, прибыл в Гонконг самолетом из Чунцина. Место 
встречи было назначено по радио, опознавательными признаками являлись, как я 
уже писал, сигара и трубка.

Я не помню точно, в 1939-м или в 1940 году я перестал отправлять курьеров в 
Шанхай. В 1939 г. я, возможно, один раз посылал в Шанхай жену Клаузена или его 
самого. Во всяком случае, курьерская связь с Шанхаем стала постепенно 
осложняться, так как был введен строгий контроль при обратном въезде в Японию. 
Поэтому я стал изучать возможности организации связи в Токио. Возникли 
различные сложности для Москвы, но в конце концов были выработаны способы связи 
в Токио.

Техническая сторона связи была поручена Клаузену. Я точно не знаю, сколько раз 
он встречался с курьерами в 1940 году, но уверен, что не меньше трех. Возможно, 
были и другие встречи. Однажды Клаузен был болен, и я лично встречался с 
курьером в маленьком ресторане около станции Симбаси. Способ связи, который 
использовался в этот раз, уже описан мною выше. Опознавательным признаком был 
заказ специфического японского блюда. В 1941 г. встречи стали более частыми. 
После того как началась война Германии с СССР, мы передавали материалы курьерам 
особенно часто – через каждые шесть – восемь недель. Однажды лично я 
присутствовал на встрече в доме Клаузена, чтобы увидеться с курьером.

Я вспоминаю, что на встречи в Токио приезжали два различных курьера. Один был 
высокий, крепкого телосложения молодой человек, другой, появившийся позднее, 
выглядел еще моложе и имел прекрасную фигуру. Однако на фотографии, которую 
показывал мне полицейский офицер во время расследования, я не смог опознать 
высокого сильного человека. Человек, с которым я встречался, не носил очков. 
Мужчина на второй показанной мне фотографии несколько похож на человека, с 
которым я встречался в доме Клаузена, но у меня нет уверенности, что это тот 
самый курьер. Человек, с которым я встречался в последний раз, был со всех 
точек зрения типичный профессиональный курьер, переезжавший из страны в страну. 
Однако я старался не задавать ему вопросов по этому поводу. Мы расстались с ним,
 только немного поговорив о войне Германии с СССР.

Последняя перед моим арестом встреча с курьером состоялась, кажется, в начале 
октября. На встречу ходил Клаузен, поэтому я не помню даты. В этот раз среди 
материалов, переданных курьеру, не было фотокопий. Это была в основном 
информация, добытая Мияги, причем в том виде, в каком она от него была получена.