в кабинет сразу же бросался в глаза в глубине широкий стол, покрытый зеленым 
сукном, за ним сидел Г. К. Жуков - в пенсне, с аккуратно причесанной головой, в 
аккуратном, подогнанном по фигуре мундире. По фотографиям всем известно, что 
лицо его было тяжеловатым. Давящий, проницательный взгляд голубых глаз, 
квадратный подбородок с небольшой ямочкой, словом, весь облик его говорил о 
непоколебимых решимости и воле, а еще - о властности характера. 

Немудрено, что его побаивались. Этого чувства не могли скрыть, прибыв на доклад,
 старшие начальники - и не только командиры соединений, отдельных частей, но и 
командующие родами войск, начальники отделов армейского аппарата. Многие теряли 
покой, получив известие о том, что Георгий Константинович собирается в 
расположение их войск. И это - при всем при том, что Г. К. Жуков не повышал 
голоса, не выходил из себя при разговоре с подчиненными. 

Порой казалось, что его требовательность действительно была чрезмерно резкой, 
педантичной и неотступной. Мимо его не проходила ни одна деталь, 
характеризующая ту или иную неточность, недобросовестность в исполнении 
служебного долга или неопытность подчиненного. Схватывая суть событий, он не 
терпел, когда окружающие тянули с разрешением стоявших перед ними проблем. 

Сроки исполнения, которые он намечал при постановке задач, в основном были 
реальные, даже если в интересах общего дела возникала необходимость жертв или 
риска. 

Г. К. Жуков не знал иных временных ориентиров, кроме тех, которые им были 
определены, имел уверенность в том, что все, на чем он настаивал, будет 
исполнено точно и в срок. 

Со стороны мне хорошо было видно, что высокая требовательность командующего 
была непринужденной и естественной как основная составная часть его крутого 
характера. Постоянное изучение опыта войсковой и армейской жизни, 
систематическое обогащение своих знаний поднимали его до уровня крупного 
деятеля государственного масштаба. Это чувствовали не только те, кто находился 
рядом с ним постоянно, но и другие, соприкасавшиеся по тем или иным 
обстоятельствам эпизодически. 

Полководец, испытавший возможности тысяч людей в бою, руководивший 
многочисленными и технически оснащенными вооруженными силами, разбившими армию 
одной из сильнейших и агрессивных стран капиталистического мира, он и сознавал, 
и как говорится, нутром чувствовал закономерности боевых действий, предпосылки 
победы. Именно этим определялся его стиль управления войсками. Чем больше пота 
прольется в полевой выучке войск, тем надежнее поведут они себя в сражениях на 
фронте. 

После переезда в Улан-Батор обстановка по-прежнему требовала, чтобы все звенья 
армейского организма работали с большой отдачей сил. Управление войсками было 
организовано до предела четко. Начальник штаба комбриг А. И. Гастилович, 
педантичный по складу характера человек, полностью разделял взгляды 
командующего, и это облегчало решение общих задач. 

Георгий Константинович не любил засиживаться в штабе. Может быть, поэтому и в 
приемной подолгу людей не держал, он знал настоящую цену как своего, так и 
чужого времени. Это было известно всем, и каждый старался, чтобы встреча с 
командующим прошла по-деловому. Надлежало хорошо и в полном объеме знать 
положение дел своей части, иметь собственные убеждения, обоснованные 
предложения, решения и просьбы. Ему по нраву была самостоятельность подчиненных 
в решении любых назревших проблем. 

Меня всегда поражали энергия и настойчивость, с которой Г. К. Жуков приступил к 
выполнению обязанностей командующего армейской группой в мирных условиях. 
Появились новые заботы об устройстве войск, пришедших с Халхин-Гола на 
совершенно голое место, о подготовке к надвигающейся зиме, о повышении боевой 
готовности частей и соединений, о настойчивом внедрении полученного боевого 
опыта в практику обучения войск. В течение короткого времени командующий 
облетел на своем самолете все далеко размещенные друг от друга гарнизоны войск, 
дислоцировавшихся в МНР. 

Во второй половине октября он побывал в г. Баян-Тумэн (ныне Чойбалсан). На 
одной из окраин его размещалась 82-я стрелковая дивизия, позже прославившаяся 
на полях Великой Отечественной войны. Наш самолет приземлился на полевом 
аэродроме, находившемся в стороне от размещения частей. 

На открытой ровной возвышенности ветер обжигал нас, словно напоминая, что 
вот-вот наступит зима. Воздух был сухим, пыльным, жестким. Мы спускались к 
центру города, а слева неширокой извилистой лентой поблескивала река Керулен. 
Когда-то она была полноводной и могучей, а теперь изобиловала бродами и 
небольшими островками, местами поросшими камышом и кустарником. По весне, как 
только зазеленеет трава, в долину Керулена сгоняются тучные стада крупного 
рогатого скота, лошадей и отары овец. Однако монгольские скотоводы, умудренные 
вековым опытом, с приближением холодов меняли пастбища.