говорит: "Стой". Я остановился. "Мотор не глуши, но убавь газ, прислушайся", - 
сказал политрук. И мы услышали шум паровоза. Как выяснилось потом, мы подошли 
вплотную к японской железной дороге. Неподалеку, на станции, видимо, 
маневрировал паровоз, подавая то короткие, то длинные, пронизывающие мертвую 
тишину сигналы. 

"Развертывайся влево", - скомандовал он. Мне как-то стало не по себе, но я 
сделал так, как сказал товарищ Калинин. Через некоторое время, а оно оказалось 
очень долгим, мы достигли реки. "Вот теперь мы в безопасности. А ты, товарищ 
Гусев, не растерялся, молодец". Вот тут-то я и расслабился. Побежал по мне пот. 
Чуть не попал в руки противника. Какой был бы позор! 

Провоевал всю Отечественную войну. Был разведчиком. Принимал участие в 
овладении Берлином. После войны, вот по сей день, работаю шофером в 29-м 
автотранспортном предприятии. А про тот случай не забываю. Так вот он врезался 
в мою память, - закончил шофер. 

Возвращаясь как-то из одной резервной войсковой части, командующий остановил 
машину около одной землянки на обочине дороги. Она была хорошо замаскирована и 
с дальнего расстояния не просматривалась вообще. Никогда бы не подумал, что там 
живут люди, если бы только не железная труба, из которой лениво сочился 
синеватый дымок. "Посмотри, что здесь делается", - произнес Георгий 
Константинович. 

Открыв дверь, мы увидели троих солдат во главе с младшим командиром. Жаль, что 
не записал их фамилии. Последний спросил, кто мы такие и бойко отрапортовал 
свою задачу. Один из его подчиненных сидел у телефонного аппарата и по линии 
передавал какие-то условные позывные, второй готовил обед. Командующий тепло 
поздоровался с ними, поинтересовался, с кем поддерживается связь, соблюдаются 
ли меры маскировки и режим ведения переговоров по телефону. Приказал связаться 
с дорожным управлением и обратил внимание на организацию самоохраны от 
возможных диверсантов. 

- Что же вас так мало? - спросил он. 

- Да не так уж и мало, - ответил старший. - Троих отправили с попутной машиной 
за продуктами и водой. Здесь часто останавливаются машины, шоферов попоить надо,
 кое-кто из них дозаправляет радиаторы. Поэтому запас нам необходим. 

На сколоченном из обрезков досок столе мы увидели свежие газеты и домино. Воины 
в здоровом настроении. Чувствовалось, что политический отдел, партийные 
организации неплохо работали и в тыловых подразделениях. 

Георгий Константинович остался очень доволен, объявил личному составу 
благодарность и приказал мне передать это начальнику Дорожного управления. 
Бойцы напоили нас чаем, и мы уехали удовлетворенные. 

- Молодцы! Земляночку на всякий случай придерживают. Это правильно. Уже август. 
Летом защита от жары и гнуса всякого, а зимой у них будет свое тепло, - заметил 
Жуков. 

- Товарищ командующий, а вы не обратили внимание, чем они топят? спросил я. 

- Аргалом. Раньше все бедные крестьяне полуголодной России из навоза и 
коровьего помета приготавливали себе топливо заранее, тем и жили. Наш боец 
практичен и умен. Он находчив и стоек в борьбе с трудностями. 

А я видел сам, как два шофера дальнего рейса готовили себе пищу на кирпиче. Это 
из 75-го отдельного автомобильного батальона. Вон там за горизонтом, на полпути 
к Тамцак-Булаку, вблизи дороги, стояли две машины, груженные дровами. Рядом на 
двух костылях из проволоки была положена шоферская монтировка, а на ней висел 
солдатский котелок. Варилась каша, а потом кипятился чай. Под котелком отрыта 
небольшая ямка, в ней лежал обыкновенный жженый кирпич, и он горел самым 
обыкновенным образом. 

Можно сказать - жарче дров. Спрашиваю: "Почему горит кирпич?" "Товарищ 
лейтенант, а куда же ему деваться, если мы его пропитали бензином, - ответил 
один из них. - И чем больше этот кирпич лежит в бензине, тем дольше он горит, 
что нам и надо. Кирпич возим, горючее свое - вот и печка, хоть быка жарь". 
"Керосинчика бы, - заметил пожилой воин, - больше времени гореть будет. Бензин 
как-никак испарение имеет большое. Где нашему брату дров-то наготовиться. 
Возим-то откуда. А на передовой - как без дров? Для кухни надо, иной окопчик, 
блиндаж укрепить полагается - всюду дрова. Вот и бережем каждое полено. Ведь 
это не всякий понимает. Иной пехотинец через бревно шагает, думается, без 
всякого уважения, рубит без расчета и оставляет в песках изуродованные концы. 
Жалко мне этот лес, потому что он тяжело нам достается". 

Он был в известной мере прав. Дрова, строительные материалы подвозились почти 
наравне с боеприпасами и горючим. И далеко, и помалу. А фронт все требовал - 
давай, давай, и как можно больше. Вот почему на первом плане экономия. Все надо