и своих помощников. Но средств для того, чтобы расширить дело, не хватало, и 
Кертнер стал подыскивать себе компаньона. Впрочем, для этого были и другие 
основания, вовсе не финансового характера: единоличный владелец скорее 
привлечет к себе внимание тайной полиции. 

На международной выставке в Лейпциге Кертнер познакомился с синьором Паоло 
Паганьоло, итальянским авиаинженером и благонадежным дельцом. Позже они 
встречались на деловой почве в Вене, Познани, Линце, Цюрихе и Милане. Кертнер 
предложил Паоло Паганьоло стать компаньоном, и тот согласился. 

Новые компаньоны рассудили, что в Милане клиентура у них будет шире, чем в Вене.
 Промышленные центры Ломбардии открывали перед "Эврикой" обширное поле 
деятельности. 

Компаньоны нашли в Милане приличное помещение для своего бюро, а этажом выше в 
том же доме Кертнер снял маленькую, духкомнатную квартиру; он жаловался, что 
зимой зябнет, что ему и его ревматизму недостаточно двух худосочных секций 
батареи центрального отопления, которые в здешних домах бывают чуть-чуть 
тепленькими; наконец-то ему удалось найти кабинет с камином. 

Кертнер поместил в миланской торгово-промышленной газете "Иль Соле" объявление: 
"Конторе "Эврика" нужна секретарша. Предложения направлять по адресу: почтовый 
ящик No 172, Главный почтамт, Милан". 

Предложений поступило множество, по мнению Паганьоло - несколько весьма 
подходящих. Но почему его компаньон так настаивает на кандидатуре синьорины 
Джаннины Эспозито? И стенографию она знает слабо, и опыта работы у нее маловато.
 Только потому, что она - такая смазливая и бойкая на язык?.. 

Паганьоло, не в пример своему компаньону, мало интересовался судьбой отца 
синьорины. Некогда тот состоял в коммунистической ячейке, распространял газету, 
которую выпускал Антонио Грамши, был одним из руководителей забастовки на 
заводе "Капрони" и умер в городской больнице Турина от побоев, после драки у 
заводских ворот с чернорубашечниками. Бывший товарищ отца, а ныне ее отчим и 
сейчас работает мастером сборочного цеха на том самом авиационном заводе. Не 
знал Паганьоло также и о том, что у синьорины есть жених... 

Паганьоло с самого начала хотел поставить дело на широкую ногу. А почему бы 
"Эврике" не завести свой автомобиль? Однако Кертнер не поддержал Паганьоло; тот 
несколько удивился, но на своем предложении не настаивал. 

Кертнер мог купить легковой автомобиль не только для конторы "Эврика", но и для 
личных нужд - не такая это сверхроскошь. "Фиат" выпуска 1935 года стоит 25 - 30 
тысяч лир, то есть 1250 - 1500 долларов. А обстоятельства заставят - автомобиль 
последней модели можно всегда продать со скидкой. Обтекаемый кузов, множество 
мелких усовершенствований, феноменальная скорость - до ста километров в час! 
Международное удостоверение на право водить автомобиль лежит в кармане, вот она,
 красная книжка, увы, бесполезная. Иногда просто чешутся руки, так хочется 
посидеть за баранкой! Но он отказался от заманчивой мысли. Зачем обращать на 
себя внимание частыми поездками? Одно дело - таксомоторы, извозчики, а другое 
машина с постоянным номером, за ней следить куда легче. 

Не раз за годы коммерческой деятельности Кертнер обращался в свой "Дейче банк" 
с просьбами, которые считались общепринятыми: не откажите, дескать, в 
любезности проверить кредитоспособность такой-то фирмы. Обещаю не разглашать 
полученных сведений. С уважением такой-то. Номер текущего счета такой-то. 

Банк конфиденциально представлял справку, и вкладчик получал возможность судить,
 насколько солидны векселя проверяемой фирмы. 

Кертнер ни минуты не сомневался, что торговая палата в Милане начнет теперь о 
нем собирать сведения, что и на него в местном банке будет заведено досье, о 
нем тоже наводят справки и дают их любопытствующим вкладчикам. 

Но кредитоспособность "Эврики" могла вызывать сомнения лишь до того дня, когда 
на имя Кертнера в миланскую контору "Банко ди Рома" поступил крупный вклад; 
именно этот банк выполнял в Италии функции корреспондента "Дейче банк". 

С той поры, за два с половиной года, никто в коммерческих кругах Милана не 
усомнился в безупречной репутации богатого дельца Конрада Кертнера. 

Подписи Кертнера и Паганьоло были зарегистрированы в Торговой палате Милана, и 
отныне их векселя принимали во всех банках. Как не раз с довольной усмешкой 
повторял Кертнер, их векселя "имеют хождение наряду со звонкой монетой". 

5 

Кертнер вошел в контору "Эврика" с букетом роз и церемонно преподнес Джаннине, 
сидевшей за машинкой.