А по тому, как при всех этих разговорах вел себя Ганс Геллерман, совладелец 
импортной конторы, ясно было, что он - фюрер местных наци. И не случайно с 
Геллерманом все время солидаризировался и усердно поддакивал ему Альфред 
Энглинг, управляющий барселонским отделением фирмы "Гютерман Зейде", а по 
совместительству - руководитель местной "портовой службы". 

Крутили фильм "Наследственная болезнь", в котором демонстрировали ужасы, 
связанные с изменой расе. Кроме того, показали любимый фильм фюрера "Триумф 
воли", но в нем слишком много и утомительно маршировали. Картины ввезли в 
Испанию контрабандой, поэтому на просмотр собралась только публика, внушающая 
доверие. Пригласили нескольких преданных испанцев, в числе зрителей был видный 
фашист Гаррида Лопец, хозяин фирмы по производству термометров. 

Генеральный консул Кехер не забыл своего обещания, познакомил Кертнера с 
консулом Дрегером, и они условились о встрече в Севилье через несколько дней. 
Тут же Дрегер познакомил Кертнера с консулом из Аликанте, тот кичился своим 
графским происхождением и представился так: 

- Вильгельм Ганс Иоахим Киндлер фон Кноблох. 

Однако каким образом Дрегер и Кноблох оказались одновременно в Барселоне? А за 
несколько минут до того, как осветился экран, в зале появились консул в 
Картахене Генрих Фрике, консул в Гренаде Эдуард Ноэ, консул в Сан-Себастьяне 
Реман... 

А что здесь, в консульстве, делает почтенный Адольф Лангенхейм? Не поленился, 
старый хрыч, приплыть из Марокко. Этьен знал, что горный инженер Лангенхейм 
руководит в Тетуане организацией нацистов, руководит вдвоем с Карлом Шлихтингом,
 который живет в доме Лангенхейма под видом домашнего учителя. 

Кертнеру было от чего встревожиться. 

Совершенно очевидно, что в Барселоне проходит инструктивное совещание 
германских консулов, выходящее за рамки Испании. Тут были еще какие-то 
дипломаты и переодетые офицеры с Майорки, с Канарских островов, из марокканских 
портов Сеуты и Мелильи. По-видимому, ежедневные воздушные рейсы "Люфтганзы" 
Штутгарт - Барселона удобны не только для конторы ветряных двигателей. 

По обрывкам разговора можно было понять, что в Барселоне находятся и 
ответственные чины германского посольства, прибывшие из Мадрида. На 
кинопросмотр они не пришли лишь потому, что оба фильма уже видели в посольстве. 
Но тайный слет сам по себе насторожил, - "не стая консулов слеталась..." 

Он вновь и вновь с горьким недоумением задавал себе вопрос: "Почему Советский 
Союз не посылает в Испанию своего посла? Конечно, нашему брату не пристало 
вмешиваться в дипломатию, и меня за это наверняка выругают не лезь, такой-сякой,
 не в свои сани. Но разве я не имею права по этому поводу выразить Центру свое 
зашифрованное недоумение?" 

Из Барселоны Этьен улетел в Севилью, где в течение нескольких дней занимался 
делами, связанными с рекламой конторы "Эврика". Он намеревался побывать также в 
Мадриде, при условии, если удастся туда полететь, а не поехать поездом. Он 
давно собирался осмотреть Мадрид, где никогда не был, наведаться на его 
аэродром Куатро виентос, конечно же, походить по залам Прадо и вдоволь 
насладиться полотнами Гойи, попытать счастья в казино "Гран пенья" и, если 
останется время, заняться делами "Эврики". 

Но Этьен увидел и услышал в Барселоне и Севилье столько тревожного, что решил 
прервать путешествие и вернуться в Италию первым же пароходом. 

И многозначительный разговор с Гунцем, и подозрительный слет консулов, и 
"скороспелый картофель", который доставляют воздушным путем из Штутгарта, и 
тревожное слово "пронунсиаменто" - переворот. Это слово он уже не раз слышал и 
на аэродроме Прат под Барселоной; и на террасе Колон-отеля, где сидят и пьют 
кофе, поглядывая на толпу, фланирующую по пляса Каталуньо; и в севильском 
аристократическом клубе. 

Скорей, как можно скорей добраться до Милана, до патефона "Голос его хозяина", 
с которым не расстается Ингрид и который правильно было бы назвать "Голос его 
хозяйки". 

Сколько дней Ингрид не выходила в эфир? Каникулы в ее музыкальных занятиях 
затянулись. Они не всегда совпадают с каникулами студентов консерватории. 

Впрочем, хорошо, что за это время затерялись следы "Травиаты" в эфире. 

Больше всего Этьену нужна была сейчас Ингрид. Скорей бы зазвучал в эфире голос 
его хозяйки! 

11