"8.4.1936 

Мы не забыли о нашем обещании прислать замену. Но, к сожалению, в настоящее 
время лишены такой возможности. Сам понимаешь, как нелегко подыскать 
подходящего, опытного человека, который мог бы тебя заменить. Поэтому с 
отъездом придется некоторое время обождать. Мобилизуй все свое терпение и 
спокойствие. 

О с к а р". 

"24.5.1936 

Товарищ Оскар! Даже когда я сильно нервничал, никто этого, по-моему, не замечал.
 Ко мне вернулось равновесие духа, работаю не покладая рук. Но, объективно 
рассуждая, нельзя так долго держать парня над жаровней. Насколько мне известно, 
подобная игра человека с собственной тенью никогда хорошо не кончается. Все 
доводы я уже приводил. Мне обещали прислать замену месяца через два. С тех пор 
прошло четыре месяца, но о замене ни слуху ни духу. От работы же я бежать не 
намерен, остаюсь на своей бессменной вахте. 

Э т ь е н". 

12 

Великое это искусство - помочь человеку увидеть себя более красивым, чем он 
есть на самом деле, польстить ему ретушью, дать пищу его маленькому тщеславию. 
И благополучие фотографа покоится на желании людей выглядеть как можно 
привлекательнее. 

Тщеславие, жажда лести жили еще задолго до изобретения фотографии. Как знать, 
может, первый портрет нашего далекого предка, нацарапанный острым камнем на 
стене пещеры, уже был приукрашен? 

Желание приукрасить свою внешность свойственно всем, без различия возраста, 
пола, национальности и положения в обществе. Но не так-то просто изобразить 
молодящуюся - молоденькой, уродливую - привлекательной, человека с низким, 
малообещающим лбом и бездумным взглядом - глубоким мыслителем, вульгарную 
панельную девку - скромной, застенчивой девственницей, явного сорвиголову и 
озорника - смиренным ребенком... 

Фотография "Моменто" открылась на улице Лука делла Робиа много лет назад, 
захудалая фотография, каких немало на рабочих окраинах Турина. Однако прежде 
она не слишком-то привлекала к себе жителей района. Засиженная мухами витрина, 
выцветшие фотографии - вымученные, насильственно наклеенные улыбки, испуганные 
физиономии, заученные позы. А те, кто забредал в "Моменто", снимались на 
ветхозаветном диване возле низкой старомодной тумбочки на рахитичных ножках с 
острыми краями; все больно ударялись о тумбочку коленями. 

Фамилия владельца на вывеске не значилась, и мало кто подозревал, что у 
"Моменто" сменился хозяин. Синьор Сигизмондо купил это маленькое, на тихом ходу,
 ателье у вдовы незадачливого фотографа, который до того был таким же 
бесталанным живописцем. 

Новый владелец делал многое, чтобы репутация фотоателье-замухрышки поскорее 
изменилась. Он решительно выбросил из ателье всю рухлядь, начиная с тумбочки, 
которая оставляла синяки на коленях, и кончая бархатной скатертью с бахромой в 
виде шариков. Теперь в комнате, где ожидали клиенты, на столике лежали не 
только итальянские, но и французские, немецкие журналы и целая кипа газет, 
начиная с местных "Гадзетта дель пополо" и "Стампа". Но сменить вывеску 
"Моменто" новый владелец не захотел: пусть висит старая. 

- Вывеска - как купальный костюм молоденькой дамочки, - объяснил при этом 
Скарбек своей Анке и лаборанту Помпео. - Многое открывает, но самое интересное 
держит в тайне... 

Конечно, Сигизмунд Скарбек мог бы открыть в Турине богатое ателье в центре 
города, но его больше прельщала третьеразрядная фотография: мало кто 
интересовался ею в других районах Турина. 

Обычно городские торговцы или ремесленники хорошо знают друг друга и все вместе 
начинают дотошно и назойливо интересоваться новым конкурентом что это еще за 
птица прилетела из-за рубежа, чтобы отбивать у них покупателей или заказчиков? 
Так что фотоателье в центре города, под враждебными взглядами конкурентов, было 
бы менее надежной "крышей", чем захудалое "Моменто". 

Скарбеку не нужен шикарный салон, его вполне устраивает, что фотография 
находится на заводской окраине, а клиентами его стали преимущественно рабочие с 
заводов Мирафьори, Линьотто, с военных заводов, расположенных по соседству.