плетеной корзиночке и три пачки сигарет. 

- Только не вздумайте покупать какие-нибудь дешевые, вроде "Национале"! Купите 
лучшие венгерские... 

Позже, когда все закурили, на запах хороших сигарет в купе зашел кондуктор, его 
тоже угостили. 

У карабинеров нашлось вино, прислали Чеккини из дому. Он оказался парнем 
простецким, откровенным, назвал себя неудачником и в личной жизни. Кто захочет 
назваться его невестой? По итальянским законам служащим полиции не разрешено 
жениться раньше тридцати лет. 

Чеккини подтрунивал над собой, над своим начальником и рассказал анекдот. Один 
карабинер решил лбом вбить гвоздь в дощатую перегородку, но гвоздь никак не 
поддавался. В чем дело? Оказалось, в соседней комнате, прислонясь к стене 
затылком, стоял полковник карабинеров. Вот гвоздь и согнулся. 

Рыжий карабинер вышел в коридор, а капрал ушел в соседний вагон, где также 
везли арестованных. И Этьен остался в купе наедине со своими тревогами и 
заботами. 

Он пытался заснуть, притулившись к стенке у окна. Бесконечной шеренгой убегали 
назад телеграфные столбы. 

Генуя осталась позади. Поначалу Этьен думал, что суд устроят там, но его везут 
в Рим, это пахнет Особым трибуналом и тюрьмой "Реджина чели", ее название можно,
 пожалуй, перевести как "Царица небесная"... 

"Где ошибка? Какой из советов Старика мною забыт? Каким наказом я пренебрег?" 

Он перебирал в своей встревоженной памяти десятки советов Старика, какие 
получал на протяжении всей конспиративной жизни. 

Подследственный снова и снова становился дотошным, проницательным следователем 
по своему делу. В поисках оплошностей, промахов, упущений он снова сопоставлял 
две свои жизни - коммерсанта и разведчика. 

В последние дни, уже понимая, что может вот-вот попасть в западню, он 
сознательно несколько раз изменял своим всегдашним правилам и нарушал законы 
конспирации - поехал на свидание с Анкой, наведался домой к Ингрид. Но он 
твердо знал: не эти вынужденные нарушения установленного порядка явились 
причиной провала. И если бы он до последнего дня не продолжал свою деятельность,
 не принял бы всех мер к тому, чтобы Центр получил все материалы, он счел бы 
себя трусом, бездельником и дезертиром... 

Все последние дни он очень нуждался в советах Старика, но тот далеко-далеко, в 
Испании... 

"В том-то и особенность нашей профессии - мы чаще, чем кто-нибудь, остаемся в 
полном одиночестве, такая у нас судьба... Не с кем посоветоваться, все нужно 
решать самому. Притом решать молниеносно, иногда в те доли секунды, какие 
предоставляет тебе противник. А следователь не должен заметить, что я пришел к 
решению не сразу, успел перебрать в уме несколько вариантов решения и выбрал 
один из них". 

Опытный разведчик привык самостоятельно принимать решения, в отличие от иных 
работников аппарата, которые слишком привыкли чувствовать себя подчиненными... 

Хорошо, что у Италии натянутые отношения с Австрией. 

Может, это затруднит проверку всех его паспортных данных контрразведкой? Потому 
что ответ, который может поступить из общины Галабрунн или из Линца на запрос 
ОВРА, ничего хорошего ему не сулит. Паспорт в полном порядке, у него "железный 
сапог", как принято говорить у разведчиков, но ходить в этих сапогах по Линцу 
нельзя... 

Вагонное окно наполовину открыто. Над головой, на верхней сетке, лежит 
маленький саквояж Этьена. 

Наручники сняты. Рыжий карабинер дремлет. 

Этьен инстинктивно скользнул взглядом по кобуре с пистолетом и подсумку, 
висящим на белом лакированном ремне. 

"Ну, предположим, сбегу на ближайшей станции. А куда денусь? Где скроюсь от 
черных рубашек? Беспаспортный бродяга, без крыши, сразу поймают..." 

В купе вошел капрал, увидел, что рыжий карабинер спит, а арестант сидит 
напротив не смыкая глаз.