Турин, 3 января 1937 года". 

После того как Кертнеру было предъявлено следственное заключение, он должен был 
подписью своей подтвердить, что ознакомился с ним. Но, возвращая заключение, он 
выразил письменный протест: суду пытаются подсунуть документы, чертежи, к 
которым он, Кертнер, не имеет отношения, которых ни в конторе "Эврика", ни у 
него дома не было и которые подброшены агентами ОВРА при обыске в его 
отсутствие. 

47 

Вагон прицепили к неторопливому товарно-пассажирскому поезду. 

Кое-кто пялил глаза на арестантов, когда их вели по платформе, но большинство 
пассажиров остались равнодушны к привычному зрелищу. 

- Ну, что он там натворил? - спросил, кивнув на Кертнера, смазчик, который 
простукивал буксы. 

- Иностранец. Политический, - сообщил рыжий карабинер, и разговор оборвался. 

Рыжий карабинер сидел в куле напротив Кертнера и, пока поезд не тронулся, 
держал цепь от наручников. Никто не отважится убежать в наручниках. Но таков 
закон караульной службы - пусть арестант все время чувствует, что находится под 
строгим конвоем. 

Капрал, начальник конвоя, который сопровождал большую партию арестованных, 
оказался симпатичным, вежливым молодым человеком. Проехали всего несколько 
станций, а он уже разговорился с арестантом, сообщил, что фамилия его Чеккини, 
что конвой прислан из Рима. 

Увы, в последние годы он чаще всего конвоирует политических, а служит при 
римской тюрьме "Реджина чели" - сопровождает туда арестованных, перевозит 
осужденных из Рима в другие тюрьмы. 

Вчера следователь Де Лео предупредил Кертнера: допрос будет продолжен в Риме. 

- Я всегда любил этот город с его достопримечательностями, - сказал Кертнер. 

- Ну, вряд ли тюрьму "Реджина чели" можно назвать достопримечательностью Рима, 
- недобро усмехнулся Де Лео. 

Капрал признался с внезапной откровенностью, что его сильно тяготит служба. Два 
брата работают на шахте в Сицилии, сестра белошвейка, отец всю жизнь рыбачит. 
Дома твердят, что он, капрал, выбился в люди, но сам он считает себя 
неудачником. Черт его дернул учиться в военной школе, получить в проклятой 
Абиссинии пулю в бедро, а затем поступить в карабинеры! Это правда, что 
тюремщиками и полицейскими чаще всего служат уроженцы Сицилии, Сардинии или 
Калабрии. 

Но не потому, что люди там хуже, а им просто некуда больше деться, у них нет 
другого спасения от безработицы, они поневоле менее разборчивы. 

Когда рыжий карабинер вышел из купе, капрал рассказал и про него. Родом он из 
Рима, столяр, остался без работы. А как прокормить себя, мать и сестренку? 
Капрал перешел на доверительный шепот и сообщил, что товарищ тоже тяготится 
своими обязанностями. Но что делать, оба они приняли военную присягу. 

- Форма вам очень идет, - сказал Кертнер простодушно и искренне. - На платформе 
все женщины оборачивались. 

Высокий, статный Чеккини и в самом деле очень хорош в форме карабинера - 
пилотка надета чуть набок, на одну бровь; белый лакированный ремень продернут 
под левым погоном; красные лампасы на брюках кажутся очень яркими, может быть, 
потому, что вшиты в черное сукно. И хотя шпоры, вделанные в каблуки, не 
всамделишные, фальшивые, у Чеккини такой вид, словно он еще сегодня гарцевал на 
лихом коне, а спешился только перед отходом поезда. 

Позже карабинеры собрались поужинать и пригласили в компанию австрийца. Тому 
сильно досаждали наручники, и Чеккини разрешил их снять на время ужина. 
Австриец готов поужинать, но с условием: завтра он угостит обедом. 

Назавтра Кертнер попросил симпатичного капрала, - согласно правилам, у него 
хранились деньги арестанта, - чтобы рыжий карабинер купил на ближайшей станции 
три обеда, стандартные, но дорогие обеды по десять лир. Карабинерам такие обеды 
не по карману. В каждом пакете булочки с ветчиной, четверть цыпленка с 
картофелем, пасташютта в пергаментном кульке, бутылочка фраскатти, мягкий сырок 
"бельпаэзе", несколько груш. К каждому пакету приложена жестяная ложечка и 
вилка. Помимо трех обедов Кертнер поручил рыжему карабинеру купить апельсины в