доставалось больше. Никто против такого порядка не возражал, поскольку
каждый перед атакой считал, что его-то уж не убьет. Тем более, что в нашей
гвардейской авиадесантной поднимались в атаку и без нее. И не потому, что
были сознательными, а потому, что поступали "как все", общиной. А вот кто
принимал перед атакой как следует, так это командир, который должен был
подняться первым.
   В связи с выпивкой случались и курьезные случаи... Ворвавшись однажды
первым в немецкий блиндаж, я, как было принято, начал высматривать трофеи
(потребность взять что-то с побежденного, по-моему, заложена в человеке
генетически. Африканский воин съедал печень побежденного...  Наполеон,
понимая это чувство, отдавал захваченный город на разграбление солдатам.
Бойцы Первой Конной, как рассказывал один  из них, профессор Венжер
(известный тем, что вступил в дискуссию со Сталиным), ворвавшись в Крым,
первым делом бросались грабить усадьбы).
   Итак, оглядев блиндаж, я не увидел ничего интересного. На перевернутом
ящике, заменявшем стол, стояли почти пустые бутылки, лежали подмоченная
пачка горохового концентрата и какая-то картонная коробочка. Убедившись в
очередной раз в немецкой аккуратности, я быстро допил из бутылок остатки
шнапса и, засунув в карман концентрат и коробочку, присоединился  к
остальным.
   На следующий день обстановка стала более спокойной, и я, сидя в окопе,
стал  изучать  содержимое  коробочки. Там  были  какие-то голубоватые
прямоугольные таблетки и складная металлическая подставка. На самой коробке
было написано, как я понял со своим школьным английским, "сухой спирт" и
более мелко - "две таблетки на стакан".
   "До чего же все-таки дошлый народ немцы," - подумал я. "Надо же до
такого додуматься. Две таблетки - и готова выпивка". Я бросил в кружку две
таблетки, измельчил их ложкой, налил воды и начал помешивать. Порошок оседал
на дно, не растворяясь. Я сделал глоток. Вкус воды. Начал снова изучать
инструкцию на коробке. Там была изображена кружка, стоявшая на подставке,
под которой горел маленький огонек. Все понятно. Недаром же у меня было
"отлично" по химии. Я собрал вокруг окопа сухие веточки, развел костерок и
начал подогревать кружку.
   В это время раздалась команда строиться. Я начал лихорадочно мешать
содержимое кружки. Осадок не исчезал. Надо было кончать. Я приложился к
кружке и осушил ее. Вода как вода. Крепости никакой. Подобрал ложкой осадок.
Почти безвкусный, скрипит на зубах. ...Шагаю в строю и жду кайфа.
   Через 30 лет, мой друг-химик, которому я поведал эту историю, сказал:
"Вполне мог отдать концы".
   Мораль: Дети!  Хорошенько овладевайте иностранными языками и  не
стремитесь к кайфу любой ценой.

САМООБУЧАЕМОСТЬ


   В  наш  век  научно-технической  революции  свойство,  называемое
самообучаемостью, признается весьма ценным. На фронте оно тоже было крайне
необходимо, помогая быстро осваиваться в новых опасных ситуациях.
   Для примера опишу поведение типичного юноши во время двух бомбежек.
Когда он попал под бомбежку впервые в жизни, в нем все дрожало от страха.
Казалось, что каждая бомба летит именно в него. Он метался по окопу, то
собираясь выскакивать из него и бежать, то прижимался к его стенкам. И в то
же время, помимо его сознания, какой-то центр в мозгу собирал информацию:
фиксировал  порядок захода  немецких самолетов на бомбежку, действия,
предшествовавшие сбросу бомб, траекторию их полета и неизвестно, что еще.
   Спустя месяц этот юный, но уже опытный солдат вел себя во время
бомбежки совсем по-другому... Эскадрилья "юнкерсов" приближалась к колонне
автомашин, застрявших в пробке на въезде в Грозный. Группа солдат, остаток
разбитой части, искавшая сборный пункт, отдыхала в двухстах метрах от шоссе.
Все эти дни их никто не кормил, каждый питался, как получится, и они были
постоянно голодны.. Наш герой, например, выменял у чеченского подростка
чурек за гранату.
   Увидев, что немецкие самолеты собираются бомбить колонну, он помчался к
ней, под бомбежку. Навстречу бежали шоферы и солдаты, сопровождавшие грузы
автомашин. "Юнкерсы" уже образовали, как обычно перед бомбежкой, круг.
Начинать они собирались с хвоста колонны, и он помчался к голове. Все это
время, что бы он ни делал, он каким-то образом следил за самолетами.
Продолжая бежать, отметил, что первый самолет вошел в короткое пике и
выпустил серию бомб. "Это не мои," - зафиксировал он и вскочил в близстоящий
грузовик. Ничего интересного. Быстро выскочил и запрыгнул в следующий.
Наконец-то. Берет из большого фанерного ящика буханку хлеба и одновременно
смотрит в небо: очередной "юнкерс" сбросил очередную порцию бомб. "Не мои".
Оглядывает кузов. Многообещающий наполненный мешок. Протыкает его кинжалом
(к тому времеки он выбросил трехлинейку и обзавелся АВТ - автоматическая
винтовка Токарева со штыком-кинжалом). Посыпался сахарный песок. Подставляет
карман.
   Круг "юнкерсов" сместился к центру колонны, взрывы уже недалеко.
Пожалуй, пора. Но тут ему попался на глаза ящик банок с маринованными
огурцами. Гурманство победило осторожность. Он отдирает кинжалом несколько
планок, хватает бутыль. Бросает взгляд в небо. Летят. "Мои". Кидается к