кремлем, осмотрел знаменитые мастерские по изготовлению металлических 
художественных изделий с финифтью (то есть покрытых цветной эмалью). 

Дней черен десять пришло распоряжение об отправке этой роты на фронт. Собрали 
всех офицеров. Надо было из желающих отправиться на фронт назначить ротного 
командира. Предложили высказаться добровольцам. Я был уверен, что немедленно 
поднимется лес рук, и прежде всего это сделают офицеры, давно находившиеся в 
запасном батальоне. К великому моему удивлению, ничего подобного не произошло, 
хотя командир батальона несколько раз повторил обращение к "господам офицерам". 
В зале воцарилась мертвая тишина. После нескольких довольно резких упреков в 
адрес подчиненных старик-полковник сказал наконец: "Ведь вы же офицеры русской 
армии. Кто же будет защищать Родину?". По-прежнему молчание. Тогда комбат 
приказал адъютанту приступить к отбору командира роты путем жребия. Мне было 
очень стыдно за всех находившихся в зале офицеров. Я очень хотел поскорее 
попасть на фронт, но не решался вызваться добровольно, так как считал пост 
командира роты для себя очень высоким. Так же, наверное, думали и другие 
прапорщики. Однако, видя, что никто из более старших не выражает желания 
сопровождать отправлявшуюся на фронт роту, я и еще несколько прапорщиков 
заявили о своей готовности. Меня поразило, что заявление было воспринято 
другими с явным удовлетворением. Вспоминая этот факт, хочется заметить, что он 
совершенно невероятен для офицером Советских Вооруженных Сил. Но в царской 
армии был вполне обычным явлением... 

На фронт я попал не сразу. До сентября 1915 года пришлось побывать в ряде 
запасных частей. Наконец, я оказался на Юго-Западном фронте. Командовал им 
тогда генерал-адъютант Н. И. Иванов, известный тем, что подавлял восстание 
кронштадтских моряков в 1906 году. В военном отношении он был весьма бездарен. 

Крещение огнем 

9-я армия.- 103-я пехотная дивизия и 409-й Новохоперский полк.- Первые 
фронтовые впечатления.- Сердце русского солдата.- Участие в Брусиловском 
наступлении.- За плечами Северная Буковина.- Новые надежды. 

Штаб Юго-Западного фронта направил меня в 9-ю армию, составлявшую левое крыло 
не только нашего Юго-Западного, но и всего русско-германского фронта. С осени 
1915 года и вплоть до весны 1916 года эта армия располагалась на позиции от 
Латача у Днестра до Бонна на Пруте, протяжением около 90 км. На севере она 
примыкала к позициям 7-й русской армии, а на юге - к румынской границе. 

9-й армией командовал генерал П. А. Лечицкий, единственный в то время 
командующий армией, вышедший не из офицеров Генерального штаба, то есть не 
получивший высшего военного образования. Но зато это был боевой генерал: в 
русско-японской войне он командовал полком и был известен в войсках как 
энергичный военачальник. Уже в начале мировой войны 9-я армия наступала на 
Галицию с севера, от Варшавы. Весной 1915 года, когда немцы осуществили 
Горлицкий прорыв, 9-я армия вместе с другими отступила. Осенью 1915 года армия 
по-прежнему носила 9-й номер, но была совершенно иной по составу. Офицеры в ней 
были преимущественно из прапорщиков запаса или, вроде меня, окончившие 
ускоренные офицерские училища и школы прапорщиков, а также из подпрапорщиков, 
фельдфебелей и унтер-офицеров. Унтер-офицерами в большинстве своем стали 
отличившиеся в боях солдаты. Основную массу пехоты составляли крестьяне, 
прибывшие из запаса, или крайне слабо и наспех обученные новобранцы. 

Генерал Лечицкий часто бывал в войсках, и мне не раз приходилось видеть его в 
различной фронтовой обстановке. Малоразговорчивый, но довольно подвижный, мне, 
молодому офицеру, он показался, однако, несколько дряхлым. 

Из Каменец-Подольского, где находился штаб армии, мы с Сережей Рубинским, 
прапорщиком, земляком-кинешемцем, проделали на повозке еще около 30 верст, 
чтобы попасть в 103-ю пехотную дивизию. Здесь мы стали полуротными командирами: 
я - во второй роте первого батальона, он - в восьмой второго батальона 409-го 
Новохоперского полка. Здесь и началось мое боевое крещение. Я впервые оказался 
под обстрелом, узнал, что такое артиллерийская шрапнель, граната, минометный 
огонь. Вот когда я по-настоящему почувствовал, что мирная жизнь осталась далеко 
позади. 

Войска 9-й армии в течение осени и зимы 1915 года занимали невыгодную для 
обороны линию и вели позиционные бои в районе к западу от города Хотин против 
войск 7-й австро-венгерской армии генерала Пфлянцер-Балтина. Обе воюющие 
стороны вросли в окопы. Первый батальон нашего полка, а с ним и моя вторая рота 
занимали позиции непосредственно западнее деревни Ржа-венцы, где размещался 
штаб полка. Окопы производили самое жалкое впечатление. Это были обыкновенные 
канавы, вместо брустверов хаотично набросанная по обе стороны земля без 
элементарной маскировки по ней, почти без бойниц и козырьков. Для жилья в 
окопах были отрыты землянки на два-три человека, с печуркой и отверстием для 
входа, а вернее - для вползания в нее. Отверстие закрывалось полотнищем палатки.
 Укрытия от артиллерийского и минометного огня отсутствовали. 

Примитивны были и искусственные препятствия. Там, где вражеские окопы