фронта. Антонов подтвердил уже имевшиеся у нас сведения о прибытии на 
харьковское направление южнее Богодухова трех немецких танковых дивизий СС и 
подчеркнул, что Верховный Главнокомандующий придает исключительное значение 
скорейшему началу активных действий Юго-Западным фронтом. Следовало торопиться. 


Рано утром 12 августа мы с Г. К. Жуковым получили директиву Ставки, в которой 
излагались уже известные нам задачи фронтов. Воронежскому фронту предписывалось,
 отрезав пути отступления харьковской группировке врага, овладеть далее 
Полтавой и форсировать Днепр у Кременчуга. Степному фронту после овладения 
Харьковом - взять Красноград (Харьковской области) и в дальнейшем форсировать 
Днепр севернее Днепропетровска. Юго-Западному фронту пробиться к Днепру у 
Запорожья и пересечь маршруты отхода донбасской группировке фашистов. Нам 
поручалось ознакомить с директивой командующих фронтами Ватутина, Конева и 
Малиновского. Для усиления войск Воронежского фронта почти тогда же Ватутину 
передали 4-ю гвардейскую армию Г. И. Кулика. С горьким чувством вспоминаю я 
этого человека. В начале войны он неудачно выполнял задания Ставки на Западном 
направлении, потом так же плохо командовал одной из армий под Ленинградом. В 
силу своих отрицательных личных качеств он не пользовался уважением в войсках и 
не умел организованно руководить действиями войск... 

Директиву Ставки, соответствующую вышеупомянутому стратегическому плану, 
получили командующие Западным (В. Д. Соколовский), Брянским (М. М. Попов) и 
Центральным (К. К. Рокоссовский) фронтами. 

Усиленно работая вместе с Р. Я. Малиновским в войсках правого крыла 
Юго-Западного фронта, я тогда вплотную познакомился со стилем руководства 
командующего 46-й армией В. В. Глаголева. Опытный военачальник, он тщательно 
готовил свои соединения к выполнению поставленной перед ними задачи. 
Малиновский сообщил мне, что в 1-й гвардейской армии - тоже все в порядке. Я 
доложил Верховному о возможности начать операцию в установленный срок. 

С первого же дня наступления бои приняли напряженный, кровопролитный характер. 
Форсировав Северский Донец, войска Юго-Западного фронта завязали упорные бои за 
город Змиев, установив локтевую связь с 57-й армией Степного фронта. Затяжные и 
упорные бои вели в те дни войска И. С. Конева за Харьков. 16 августа, как 
намечалось планом, перешла в наступление главная группировка Юго-Западного 
фронта. Но она встретила ожесточенное сопротивление врага. Противник 
сосредоточил здесь значительное количество танков, артиллерии и авиации, и хотя 
советские войска вклинились в фашистскую оборону, прорвать ее они сразу не 
смогли. 

Прежде чем продолжить рассказ о ходе проведения операций на харьковском 
направлении и по освобождению Донбасса, сделаю небольшое отступление, связанное 
с одним неприятным для меня эпизодом. 

Рано утром 17 августа, находясь на передовом КП 46-й армии, я получил от И. В. 
Сталина следующий документ: 

"Маршалу Василевскому. Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а Вы еще не 
изволили прислать в Ставку донесение об итогах операции за 16 августа и о Вашей 
оценке обстановки. Я давно уже обязал Вас как уполномоченного Ставки 
обязательно присылать в Ставку к исходу каждого дня операции специальные 
донесения. Вы почти каждый раз забывали об этой своей обязанности и не 
присылали в Ставку донесений. 

16 августа является первым днем важной операции на Юго-Западном фронте, где Вы 
состоите уполномоченным Ставки. И вот Вы опять изволили забыть о своем долге 
перед Ставкой и не присылаете в Ставку донесений. 

Последний раз предупреждаю Вас, что в случае, если Вы хоть раз еще позволите 
забыть о своем долге перед Ставкой. Вы будете отстранены от должности 
начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта... 

И. Сталин" 

Эта телеграмма потрясла меня. За все годы своей военной службы я не получил ни 
одного даже мелкого замечания или упрека в свой адрес. Вся моя вина в данном 
случае состояла в том, что 16 августа, находясь в войсках армии В. В. Глаголева 
в качестве представителя Ставки, я действительно на несколько часов задержал 
очередное донесение. На протяжении всей своей работы с И. В. Сталиным, особенно 
в период Великой Отечественной войны, я неизменно чувствовал его внимание, я бы 
даже сказал, чрезмерную заботу, как мне казалось, далеко мной не заслуженные. 
Что же произошло? По возвращении на КП фронта я тотчас связался по телефону со 
своим первым заместителем по Генштабу А. И. Антоновым. Чувствовалось, что тот 
был тоже взволнован происшедшим и стремился всячески успокоить меня. Он сказал, 
что мое донесение, за которое на меня обрушился Сталин, было Генштабом получено 
и доложено в Ставку. Однако это было уже после того, как мне направили послание 
Сталина. Антонов, успокаивая меня, добавил, что получил указание Сталина никого 
с этим письмом не знакомить и хранить его у себя. Доложил он мне также и то,