Тогда опять берет слово Алмазов и предлагает: раз у каждого выступающего есть 
писаный наказ, то нечего тратить время на разговоры. Следует просто зачитать 
наказы, а секретариату - подсчитать, сколько за какую власть подано мандатов. 
Вероятно, этот деятель и его соратники были хорошо осведомлены о содержании 
липовых наказов, не отражавших истинной воли народа. 

Президиум съезда воспользовался минутным замешательством и принял предложенный 
Алмазовым порядок. 

Но тут на сцену поднялся стройный, подтянутый молодой человек, красивый, 
темноволосый, с бледным лицом. Я сидел близко от сцены и внимательно слушал его.
 

- Товарищи делегаты! Разве вы собрались здесь для того, чтобы читать по 
бумажке? Тогда зачем было ехать? Прислали бы по почте - и нечего на дорогах 
грязь месить. Выходит, вас послали просто курьерами? Вопрос, который мы должны 
здесь решить, слишком серьезен. Вы, полномочные представители народа, сами 
обязаны сказать свое слово, а не читать по бумажке, неизвестно кем составленной.
 

С этой трибуны, - продолжал оратор, - Алмазов обвинял большевиков, Ленина за то,
 что они разогнали Учредительное собрание. Но он не сказал главного: почему 
была разогнана "учредилка". А разогнали ее потому, что она отстаивала интересы 
буржуазии, плелась в хвосте правительства Керенского, которое, как известно, 
обманывало народ. 

Теперь господа керенские хотят снова захватить власть в свои руки. Не выйдет, 
господин Алмазов, сейчас не те времена! Рабочие и бедняки крестьяне научились 
хорошо распознавать, кто их друзья, а кто враги. Большевики, Ленин предлагают 
установить во всей стране власть подлинно народную - власть Советов! 

Под бурю аплодисментов, возгласов "ура" большевистский оратор сошел с трибуны. 

- Кто это? - спросил я шепотом у делегата-горожанина, сидевшего рядом со мной. 

- Куйбышев, большевик, - с гордостью ответил он. 

Предложение Алмазова было поставлено на голосование и отвергнуто большинством 
голосов. В конце заседания съезд принял решение: установить по всей Симбирской 
губернии власть Советов. 

Этот съезд навсегда связал мою судьбу с большевиками. Когда съезд закончил свою 
работу, я собрался ехать в Сызрань, в свой запасный полк, в котором продолжал 
числиться. 

Провожал меня односельчанин Яков Тингишов - моряк с Балтики, лучший мой товарищ.
 

- Что же ты, Иван, делать будешь в полку? - спросил он. 

- Как что! - удивился я. - Прежде всего нужно оформить демобилизацию, а то я 
вроде дезертира. Стало быть, нужно документы получить, чтоб все было в порядке. 


- А у кого ты документы получать будешь? - усмехнулся Яков. 

- Как у кого? У Советской власти. Сам же за нее голосовал. 

- Что верно, то верно. Власть теперь наша, народная, и никому ее у нас не 
отнять. 

Свернув самокрутку и закурив, Яков продолжал: 

- Но отнять пытаются. Контрреволюция подняла голову - меньшевики, эсеры и 
прочая нечисть. Слыхал, как на съезде меньшевик Алмазов защищал "учредилку"? Уж 
больно ему хотелось, чтобы власть снова попала в их руки. Таких алмазовых еще 
много в нашей стране. Не уступят они нам дешево то, что мы у них отняли, 
сопротивляться будут, проклятые. Выходит, без драчки нам не обойтись, а чтобы 
драться, нужна сила. 

- Так надо создавать ее, - говорю я Якову. 

- Да ты, Иван, настоящий большевик! 

- Партийного билета в кармане не имею. А что большевик - то верно, улыбнулся я.
 - Ты ведь тоже беспартийный, а голосовал за большевиков. 

- Да, брат, это так, - сказал Яков, немного помолчав. - Недавно нас с тобой 
серой солдатской скотиной считали, а сейчас о больших государственных делах 
толкуем. Это большевики сделали нас такими.