Прием в партию, осуществлявшийся в самом ходе сражения, хотя и сохранял свою 
вдохновляющую роль и содействовал пополнению редевших партийных рядов, не мог 
полностью возместить понесенные утраты. 

Исходя из этого, было признано необходимым в качестве первоочередного и 
важнейшего шага еще в период подготовки к операции значительно активизировать 
работу по отбору и приему в партию наиболее достойных бойцов и командиров. 

Забегая несколько вперед, отмечу, что партийные и комсомольские организации, 
политорганы и их партийные комиссии в сравнительно короткий срок добились того, 
что к началу наступления наших войск на окруженную группировку ротные и равные 
им партийные организации были повсеместно восстановлены, а их количественный 
состав доведен до 8-12 и более человек. 

Второй вопрос, вызвавший оживленный обмен мнениями, касался места 
политработника в бою. 

В аналитических выступлениях работников политуправления, в частности, как мне 
запомнилось, одного из инструкторов организационно-партийного отдела, 
отмечались факты, когда некоторые политработники полкового звена, включая и 
заместителей командиров полков по политчасти, в целях активизации 
наступательных действий уходили на долгов время в батальоны и даже роты, 
выпуская из рук бразды правления политической работой именно в тот момент, 
когда в этом была самая острая необходимость. 

Выступающие при этом подчеркивали, что в отдельных случаях появление в 
атакующих рядах авторитетных политических руководителей играло ожидаемую 
положительную роль, способствовало благоприятному развитию событий. Однако все 
без исключения признавали, что подмена вдумчивого оперативного руководства 
политической работой - личным участием в атаках - в ряде случаев 
свидетельствовала не столько о личном мужестве, сколько о неумении определить 
свое место в сложной, быстро меняющейся обстановке наступательного боя. 

Признаюсь, что постановка вопроса мне тогда показалась несколько резковатой, 
излишне категоричной, поскольку личный пример, в данном случае политработника, 
как средство мобилизации людей на решительные действия всегда был 
предпочтительнее слов. Однако менялись условия, менялись задачи, менялись и 
приемы их решения. Изменение характера боевых действий, решительный и 
бесповоротный переход войск от обороны к наступлению, - судя по всему, переход 
необратимый - требовали совершенствования форм руководства 
партийно-политической работой, приведения их в соответствие с новыми условиями. 


Пожалуй, именно в ходе этого совещания, этого очень обстоятельного, 
откровенного разговора по существу я еще раз смог оценить педагогическую 
(лучшего определения не подберу) способность С. Ф. Галаджева без заметных 
усилий направлять разговор в нужное русло. И, думается, не случайно, не без его 
влияния практически все выступления участников совещания отличались 
деловитостью, конкретностью, лаконизмом, столь ценимыми в предельно сжатое 
военное время. Не вызывало сомнений, что здесь привыкли открыто смотреть на 
факты, оценивать события без робости и оглядки на мнение руководства. И в то же 
время самокритично и с уважительным достоинством воспринимать замечания старших 
товарищей. 

Коротко говоря, я убедился сполна, что в политическом управлении фронта 
собрались знающие дело люди. С полковниками Н. С. Сергеевым, Н. Д. Мельниковым 
и многими другими офицерами мне доведется проработать до самого конца войны, а 
потом часто вспоминать о них с чувством искренней благодарности за 
самоотверженную деятельность по организации партийно-политической работы в 
войсках. 

* * * 

Последние дни декабря ознаменовались для Донского фронта двумя знаменательными 
событиями, можно сказать, решающего значения. 

27 декабря был окончательно отредактирован, рассмотрен на Военном совете с 
участием представителя Ставки Н. Н. Воронова и в тот же час отправлен на 
самолете проект плана решающего наступления на окруженного противника, 
получивший кодовое название операция "Кольцо". 

28 декабря Ставка утвердила представленный нами план, внеся в него существенные 
поправки. Предложенный Военным советом фронта срок начала операции - 6 января 
1943 года - был принят. 

Теперь фронт вступил в полосу подготовки к осуществлению не предположительного, 
а согласованного и утвержденного плана с конкретной датой начала и 
осуществления всех запланированных этапов. 

29 декабря Военный совет провел совещание командующих, членов военных советов и