наступление, захватывали и удерживали плацдармы на Дону, отвлекали силы 
гитлеровцев от города. А затем мы активно участвовали в выполнении оперативного 
замысла командования по окружению войск противника, прорвавшихся к Сталинграду. 


Отрываясь от карты, Михаил Сергеевич, почти не заглядывая в записи, на память 
раскрыл состав армий, перечислил стрелковые, артиллерийские и танковые 
соединения, привел сведения, касающиеся их укомплектованности, обеспеченности 
вооружением, боеприпасами, горючим, продовольствием... 

- Само собой разумеется, - заключил эту часть рассказа М. С. Малинин, как 
только главные силы наших соседей и дивизии правого фланга нашей 65-й армии 
закончили окружение, сразу была предпринята попытка расчленить окруженную 
группировку и общими усилиями трех фронтов - Юго-Западного, Донского и 
Сталинградского - добить ее. Только вот намерения, как показала практика, не 
всегда соответствуют возможностям, не всегда согласуются с реальным положением 
дел. Одним словом, решить эту задачу с ходу нам не удалось, и главным образом 
по причине явного недостатка сил. 

Помолчав немного и раскурив новую папиросу, Михаил Сергеевич огорченно поведал 
мне о том, что и штаб фронта, и разведорганы оказались не на высоте, определив 
численность окруженного противника в 80-85 тысяч человек. 

- Мы, в сущности, и сейчас не знаем, хотя бы более или менее точно, сколько их 
там на самом деле! - произнес он, уже вовсе не скрывая раздражения. Все попытки 
уточнить нужные данные пока ни к чему не привели. Обильные снега и множество 
глубоких оврагов помогают противнику маскировать сосредоточения войск от 
воздушного и наземного наблюдения. Плотность вражеских войск, заключенных в 
кольце окружения, соответствующие меры, предпринимаемые военной контрразведкой, 
предельно затрудняют использование разведывательных групп и результативную 
заброску агентуры... 

Вторая причина задержки с наступлением наших войск состояла, по мнению М. С. 
Малинина (что в дальнейшем подтвердилось полностью), в том, что, создавая 
круговую оборону, немецко-фашистские войска заняли выгодные в тактическом 
отношении высоты и дефиле, очень сильно их укрепили, используя для этого все 
средства. Например, неисправные и оставшиеся без горючего танки они зарыли в 
землю, превратили их в надежные огневые точки. 

Командование окруженных войск применяло драконовские меры для укрепления 
дисциплины. Сведения, полученные по различным каналам, в том числе показания 
захваченных "языков", подтверждали, что теперь всякое оставление солдатами и 
офицерами позиций каралось расстрелом перед строем, а семья расстрелянного 
подлежала отправке в концлагерь. 

Оказывали влияние на боеспособность окруженных войск и заверения Гитлера о 
скорой помощи и выводе из кольца. 

- Насколько можно судить, - заметил Михаил Сергеевич, - Гитлер решил свое слово 
сдержать. В районе Котельникова и Тормосина, вот тут и тут, - показал он на 
карте, - отмечено сосредоточение довольно крупных, в том числе танковых, сил 
противника. Сейчас совершенно необходимо их упредить, уничтожить окруженную 
группировку раньше, чем Манштейн соберет силы для нанесения деблокирующего 
удара по кольцу! 

Развивая эту мысль, М. С. Малинин поведал мне, что план такой операции уже 
разработан, с часу на час ожидается прибытие генерала Р. Я. Малиновского и его 
2-й гвардейской армии, которой отведена в планируемых действиях фронта роль 
главной ударной силы. 

К концу беседы Малинин заметно устал. Глубже прорезались складки на лбу, 
набухли и покрылись синевой веки - признак постоянного недосыпания, бремени 
многочисленных нелегких забот. Можно было еще долго с интересом слушать Михаила 
Сергеевича, удивляясь его редкостной способности оперировать по памяти огромным 
количеством данных, однако время далеко уже перевалило за полночь. 

Расставаясь, я пожелал М. С. Малинину хорошего отдыха. Не знаю, как уж там он 
воспринял мое пожелание - верно говорят, что нет ничего проще, чем давать 
добрые советы, - но сам я в ту ночь почти не спал - уж очень много всякого 
пришлось на один день: перемена мест, лавина впечатлений и информации. Все надо 
было разложить по полочкам памяти или хотя бы положить этому начало. 

На другой день, прямо с утра, мы встретились с начальником политуправления 
фронта генерал-майором Сергеем Федоровичем Галаджевым. Однако едва успели мы 
познакомиться и обменяться первыми фразами, как позвонил К. К. Рокоссовский и 
предложил выехать с ним вместе в Вертячий. Оказывается, ночью прибыл генерал Р. 
Я. Малиновский, и было решено, прямо на месте, на командном пункте 65-й армии, 
решить все вопросы размещения его войск, уточнить полосу наступления, 
определить боевую задачу взаимодействующим войскам.