каждый из нас выполнит свои обязанности с должной ответственностью за успех 
общего дела, то все получит желаемое завершение... Что же это я? - спохватился 
Константин Константинович. - Вы ведь еще, наверное, и не обедали! Так пойдемте, 
хотя бы поужинаем! 

Мы оба оделись - мороз закручивал на улице с метелью - и прошли в соседний 
домик - столовую Военного совета. 

Как ни странно, но такое ординарное, в общем-то, событие, как посещение 
столовой не только способствовало пониманию особенностей отношений, сложившихся 
в управлении фронтом, но и значительно ускорило мое закрепление в этом боевом 
коллективе. Потому и запомнилось в подробностях. 

К началу ужина мы несколько припоздали. За внушительного размера столом уже 
сидели несколько генералов и три или четыре командира - порученцы генералов. Я 
поздоровался, и мы с командующим направились к свободным местам. Присутствующие 
посмотрели в мою сторону с разной степенью заинтересованности. 

Я хотел уже было садиться, но К. К. Рокоссовский, удержав меня, очень просто, 
как-то по-домашнему, произнес: 

- К нам прибыл новый член Военного совета. Прошу любить и жаловать генерал 
Константин Федорович Телегин! - И уже обращаясь ко мне: - Знакомьтесь, 
пожалуйста. Это - начальник штаба Михаил Сергеевич Малинин! 

Сидевший напротив генерал грузновато поднялся, несколько старомодно отвесил 
поклон и хрипловатым голосом заядлого курильщика произнес: 

- Добро пожаловать! В самое время прибыли! Таким же образом мне были 
представлены находившиеся тогда в столовой командующий БТ и МВ фронта 
генерал-майор танковых войск Г. Н. Орел, командующий артиллерией фронта 
генерал-лейтенант артиллерии В. И. Казаков. Помню, что мне показалось почему-то 
несколько неожиданным равенство В. И. Казакова в звании с командующим фронтом. 
В тот период К. К. Рокоссовский пребывал еще также в звании генерал-лейтенанта. 


Опрятная официантка только лишь у меня осведомилась, что подать на стол, 
командующему же принесла ужин без заказа. Как здесь было заведено (и в этом я 
вскоре убедился), в столовой собирались в назначенное время все, кто из 
командования был в штабе, занимали свои привычные места, чувствуя себя так, 
словно должности и звания свои оставляли в прихожей и руководствовались в 
поведении непреложным правилом: за столом - ни слова о делах! 

Таким образом, столовая Военного совета превратилась в своеобразный клуб, где 
можно было накоротке расслабиться, отвлечься на минуту от трудных повседневных 
и ежечасных забот, перекинуться душевным словом и шуткой, на что в рабочей 
обстановке не всегда находилось время. 

После ужина меня пригласил к себе генерал М. С. Малинин. Беседа с ним 
затянулась далеко за полночь. 

Мы стояли у большого стола. На его чуть наклоненной к центру комнаты крышке 
была скатертью расстелена карта. Цветастые стрелы и условные обозначения давали 
наглядное представление о расстановке сил и средств войск фронта, расположении 
и средствах обороны противника. 

Я много ждал от этой беседы и не ошибся. К тому же Михаил Сергеевич несмотря на 
внешнюю простоту оказался человеком довольно тонким и проницательным. 

- Многие узелки нашего теперешнего бытия завязаны не сегодня, а значительно 
раньше! - заметил он почему-то с очевидным огорчением. 

Говорил он обстоятельно, неторопливо, словно размышляя вслух или даже 
дискутируя с самим собой; глухо покашливал, по дымившуюся папиросу из пальцев 
почти не выпускал, иногда пользуясь ею как указкой. 

Думаю, что нет необходимости воспроизводить здесь разговор дословно. Информацию 
я получил полноценную. Рассмотрев в подробностях события предшествовавшие 
окружению войск противника под Сталинградом, мы подошли к тому, что меня 
особенно сейчас интересовало. 

В выражении лица, во всем облике М. С. Малинина появились заметные признаки 
озабоченности. Вообще, при всей внешней суровости, как я потом понял, несколько 
напускной, Михаил Сергеевич умел обворожить собеседника откровенностью суждений,
 очевидной готовностью выслушать и оценить его мнение. 

- А с первого октября, - перешел Малинин к главному, - начал действовать и наш 
Донской фронт, созданный решением Ставки от 28 сентября из основных сил 
Сталинградского фронта, которые были отрезаны противником от города. В октябре 
и в первой половине ноября войска нашего фронта неоднократно переходили в