Южнее города Зноймо — канал Дие. В ночь с 6 на 7 мая батальон сменил на 
одном из участков на южном берегу канала поредевшие подразделения из состава 
другой стрелковой дивизии. День 7 мая ушел на подготовку к форсированию канала. 
На противоположном берегу виднелись подготовленные окопы, дзоты и огневые точки 
немцев. Форсирование должно было быть на рассвете 8 мая. Ночью по радиостанции 
мы получили сообщение, что завтра, то есть 8 мая, будет объявлено об окончании 
войны. Эта весть быстро разнеслась по позициям. Нашей радости не было предела. 
Но приказ есть приказ. На рассвете 8 мая я отдал приказ на перепра-
25
ву. К нашему счастью, единственный деревянный мост оказался целым, хотя и был 
заминирован. Саперы быстро разминировали его, и батальон, свернувшись в ротные 
походные колонны, переправился по мосту через канал. В дзотах на 
противоположном берегу мы обнаружили оставленные карточки-схемы огня. Нам 
пришлось бы тяжело, если бы немцы ночью быстро и тихо не оставили свои позиции 
и не ушли.
     За каналом простирался покрытый весенней травой луг. Надо было его пройти, 
чтобы затем выйти на дорогу, ведущую к, Зноймо.
     Шли тремя ротными колоннами, и вдруг слышу впереди взрыв. Это разведдозор 
головной роты напоролся на мину. В это же время в воздухе появилась четверка 
наших штурмовиков. Ведущий резко пошел в пике на наши колонны, за ним и 
остальные. Нам только этого и не хватало, чтобы в последний день войны попасть 
под удары своей авиации! Нас спасло то, что роты остановились, не залегли, а 
стоя махали руками летчикам. Видимо, они наконец поняли, что мы свои. Став в 
круг и снизившись, самолеты прошли над нами, помахали нам крыльями и улетели 
дальше на запад.
     Выйдя на дорогу, батальон быстрым маршем двигался к Зноймо.
     Во второй половине дня 8 мая мы вошли в город. Полк был остановлен на 
окраине. Официально объявили об окончании войны.
     Командир полка полковник Георгий Петрович Голофаст приказал размещать 
подразделения на отдых, выставив охранение. Разведвзвод батальона откуда-то 
привез на повозке бочку вина и тушу теленка. Мы готовились на другой день 
отпраздновать окончание войны и отдохнуть. Но этому не суждено было сбыться. В 
2 часа ночи меня подняли и вызвали к командиру полка. Там уже были и другие 
командиры. Приказ был ясен до предела: в 5.00 утра выступить и преследовать 
противника в общем направлении на город Табор. Батальону придавался 
артиллерийский дивизион 76-миллиметровых орудий под командованием командира 
дивизиона
26
     Павла Григорьевича Калинина. Дивизион был на механической тяге. Посадив 
пехоту на машины дивизиона, точно в назначенное время подразделения начали марш 
в авангарде полка, как всегда имея впереди разведку и охранение.
     Мне бы хотелось сказать несколько слов о командире артиллерийского 
дивизиона майоре Калинине.
     Когда он командовал артиллерийской батареей в звании капитана, ездовым в 
этой же батарее был его отец. Сын — командир, отец — рядовой, подчиненный ему 
по службе. Павел Григорьевич в дивизионе пользовался исключительным уважением у 
подчиненных, это был требовательный, но справедливый и заботливый командир. 
Стройный, красивый молодой офицер, всегда подтянутый и аккуратный во всем, 
общительный, с юмором и обаятельной улыбкой, он сразу располагал к себе. 
Дивизион имел отличную выучку, артиллеристы красиво и точно работали. Мы быстро 
нашли взаимопонимание с ними.
     После войны Павел Григорьевич прошел службу на различных командирских 
должностях, дослужился до начальника артиллерии воздушно-десантных войск, 
получил звание генерал-лейтенанта, сейчас он возглавляет Совет ветеранов 
управления и штаба Воздушно-десантных войск. Наша фронтовая дружба сохранилась 
до сих пор, и каждая встреча приносит радость и удовлетворение, надеюсь, обоим. 

     В ходе марша кое-где еще встречались разрозненные группы немцев, они 
пытались открывать огонь по двигающимся войскам из засад, особенно там, где 
были для них какие-то укрытия. Эти группы сбивались и уничтожались охранениями. 
Основные силы, как правило, не развертывались.
     Марш от Зноймо запомнился радушием и восторженными встречами с чехами. В 
населенных пунктах вдоль дорог, где проходили войска, стояли толпы людей с 
цветами, хлебом-солью и обязательной бутылкой вина. Иногда машины просто не 
могли проехать, народ радостно кричал «Наздар!», «Червона Армия!». Молодые 
красивые девушки дарили солдатам цветы, угощали вином, фруктами.
27
     Непроизвольно возникали митинги, чехи говорили о дружбе с советским 
народом, выражали благодарность Советской Армии за освобождение от фашистской 
оккупации. Эти встречи незабываемы. Перед началом операции по освобождению 
Чехословакии, военный совет фронта в специальном обращении к воинам потребовал 
гуманного обращения с жителями, всяческие, даже мелкие, инциденты жестоко 
пресекались, командиры несли личную ответственность за поведение своих 
подчиненных. Солдаты понимали, что они вступили на землю дружественного народа 
и соответственно себя вели. Чешский и словацкий народы стали нашими друзьями.
     К сожалению, после ввода советских войск на территорию Чехословакии в 1968 
году отношение к нам жителей, особенно чехов, изменилось. Это я почувствовал 
сам, когда был командующим Центральной группой войск. Чувствовалась какая-то 
настороженность и недоверие, хотя внешне вроде выглядело все нормально.
     10 мая 1945 года батальон, которым я командовал, действуя в авангарде