территории СССР и тем, кто претендовал на первенство в проведении этой политики,
 стал А. Розенберг. Основной задачей Розенберг считал умение "подхватить и 
использовать стремление к свободе нерусских народов СССР и придать им 
определенные государственные формы, то есть органически выкроить из огромной 
территории Советского Союза государственные образования и восстановить их 
против Москвы..."{14}. 

Наконец, согласно приказу Гитлера от 17 июля 1941 г. на рейхсфюрера СС Гиммлера 
было возложено "полицейское обеспечение восточных территорий". Последний 
назначал главных фюреров СС и полиции, являвшихся высшими полицейскими 
чиновниками в рейхскомиссариатах (им же, по согласованию с военной 
администрацией, подчинялись также силы СС и полиции, действовавшие в тыловых 
районах групп армий). Хотя фюреры СС и полиции формально подчинялись 
рейхскомиссарам или находились в оперативном подчинении начальников тыла армий 
и групп армий, реальную власть над ними имел только Гиммлер. 

Со временем каждая из ветвей немецкой оккупационной администрации стала так или 
иначе привлекать к сотрудничеству местное население. 

В политической сфере это было выражено в создании и функционировании органов 
так называемого местного самоуправления: сельских, районных и городских 
управлений. Их соответственно возглавляли старосты, начальники районного 
управления и бургомистры. Эти органы создавались сразу же по установлении на 
данной территории немецкой военной или гражданской администрации. Однако нельзя 
сказать, что они были инструментами немецкой национальной политики. Скорее, они 
представляли собой пропагандистские инструменты, при помощи которых оккупанты 
стремились создать впечатление, что местное население сотрудничает с ними. 

Поэтому основным инструментом при использовании национального вопроса в 
оккупационной политике стали "национальные комитеты" или их всевозможные 
модификации. Они должны были представлять интересы данного национального 
меньшинства или народа перед оккупационной администрацией и одновременно играть 
роль противовеса органам местного самоуправления. 

Немецкий историк К.Г. Пфеффер отмечал, что "немецкие фронтовые войска и служба 
тыла на Востоке были бы не в состоянии продолжать борьбу в течение долгого 
времени, если бы значительная часть населения не работала на немцев и не 
помогала немецким войскам"{15}. 

С этим утверждением приходится согласиться. К началу 1940-х гг. в Советском 
Союзе не было недостатка в недовольных и несогласных, чьи настроения мог 
использовать дальновидный и осмотрительный враг. Чтобы понять это, достаточно 
обратиться к предыдущему периоду истории страны. Среди всего прочего, надо 
признать, что национальные противоречия, как провозглашали коммунисты, не 
только не исчезли, но и отчасти разгорелись с новой силой вследствие 
предвоенных репрессий. Что же касается ряда мусульманских народов СССР, то у 
них эти противоречия (и прежде всего с русскими) были обусловлены еще и 
исторически. Начало войны Германии с СССР привело к обострению этих 
противоречий. Как правило, они выражались в следующем. 

По словам генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна, командующего 11-й немецкой 
армией, войска которой в октябре - ноябре 1941 г. оккупировали Крым - первый 
крупный регион с компактно проживавшим здесь мусульманским населением, - 
"татары сразу же встали на нашу сторону. Они видели в нас своих освободителей 
от большевистского ига, тем более что мы уважали их религиозные обычаи..."{16}. 


Кроме того, еще до захвата немцами Крыма, в октябре 1941 г., появились первые 
свидетельства того, что крымские татары начали дезертировать из действующей 
армии, скрываясь в своих деревнях. Уже в самом начале Крымской кампании немцев 
татары выступали в немецких частях в качестве проводников, "проводили их в 
обход и наперерез" отступавшим советским войскам. В ряде случаев имели место 
нападения на отступавшие советские части, а также разграбления партизанских 
продовольственных баз, созданных перед войной. 

После оккупации большей части Крыма немцы повели открытую политику заигрывания 
с татарским населением, используя националистические настроения и создавая для 
него ряд материальных преимуществ перед остальными народами Крыма. 
Оккупационные власти во многих случаях не подвергали репрессиям комсомольцев и 
коммунистов-татар, а разъясняли им, что они ошибались, а теперь с оружием в 
руках должны исправить свои ошибки, активно сотрудничая с новой властью. 

Одной из форм такого сотрудничества стало создание мусульманских татарских 
комитетов. Так, уже в конце декабря 1941 г. в Бахчисарае при поддержке немцев 
был создан первый Мусульманский комитет, а затем на его основе комитет в 
Симферополе. По замыслу его основателей - председателя Д. Абдурешидова и двух 
его заместителей, И. Керменчиклы и О. Меметова, - этот комитет должен был 
представлять всех крымских татар и руководить всеми сферами их жизни. Однако СД 
сразу же запретила им называть комитет "крымским", оставив в его названии 
только слово "симферопольский". В этом качестве он должен был служить только