Побеседовав накоротке и познакомившись друг с другом, отправились на командный 
пункт в блиндаж Военного совета. Здесь все резко отличалось от обстановки, 
виденной нами в 64-й армии. Мы сразу почувствовали, что находимся на боевой 
позиции.

Командный пункт армии размещался у самой реки, его землянки были врыты в 
обрывистый песчаный берег. Стены и потолок блиндажа, в который мы зашли, были 
облицованы досками и фанерой, и все же песок просачивался отовсюду. Конечно, не 
было здесь ни ковров, ни дорожек. Обстановка в полном смысле спартанская. Не до 
ковров и мягкой мебели, когда КП находится от переднего края всего в нескольких 
сотнях метров. От разрывов бомб, снарядов и мин содрогалась земля, и песок, 
сыплясь сквозь щели, попадал нам за воротник.

Армия занимала узкую полосу берега и прилегающую к реке часть города, от 
которого осталась груда развалин с возвышавшимися местами остовами еще не 
совсем обрушившихся зданий. В этих развалинах и закрепились воины 62-й армии. 
Превратив их в неприступную крепость, они героически отражали яростные атаки 
врага. И несмотря на то, что противнику удалось в трех местах выйти к Волге, 
разобщив соединения армии, овладеть городом он не смог и к моменту нашего 
прибытия сам перешел к обороне. Бои, правда, еще не прекратились, но они велись 
с обеих сторон только за отдельные объекты с целью улучшения позиций и разведки.


Вообще бои в городе носили особый характер и требовали от бойцов и командиров 
большого мужества, смелости, предприимчивости и инициативы. И прежде всего 
чувства товарищества, вплоть до самопожертвования. Суворовский завет «Сам 
погибай, а товарища выручай» стал здесь законом для каждого. Лучшие качества 
советского солдата проявили воины этой славной армии. Только благодаря этому им 
удалось удержать узкую кромку земли на берегу Волги до решительного момента, 
который уже наступал. Настроение в войсках, несмотря на все трудности, было 
превосходное. Все ждали начала разгрома врага и готовились к этому.

С Василием Ивановичем Чуйковым я встретился впервые и сразу проникся к нему 
глубоким уважением. Мне всегда нравились люди честные, смелые, решительные, 
прямые. Таким представлялся мне Чуйков. Был он грубоват, но на войне, тем более 
в условиях, в каких ему пришлось находиться, пожалуй, трудно быть другим. 
Только такой, как он, мог выстоять и удержать в руках эту кромку земли. 
Мужество и самоотверженность командарма были примером для подчиненных, и это во 
многом способствовало той стойкости, которую проявил весь личный состав армии, 
сражавшейся в городе за город.

На меня этот человек произвел сильное впечатление, и с первого же дня 
знакомства мы с ним сдружились.




* * *



Возвращались почти тем же путем, которым следовали в Сталинград. Оказавшись 
снова на правом берегу Волги, мы по дороге на свой КП заехали в 66-ю армию к А.
С. Жадову. Непрерывные наступательные действия сильно отразились на войсках. 
Некомплект в частях и соединениях достигал 60–70 процентов, особенно это 
ощущалось в пехоте. А предстояли новые тяжелые бои, и требовались срочные меры, 
чтобы хоть немного пополнить соединения.

Мы осмотрели рубеж, который еще недавно занимал противник, отошедший к городу. 
Воочию убедились, сколь сильными были эти позиции. На огромном пространстве 
вдоль оборонительного рубежа стояли подбитые и сожженные танки – печальный 
результат поспешных, с ходу, контратак, в которые бросались по частям наши 
войска в период выхода немцев к Волге. Нет, так наступать мы не будем! Надо 
подготовиться как следует.






Конец вражеской группировки


В связи с передачей 2-й гвардейской армии в Сталинградский фронт нам пришлось 
внести значительные поправки в план операции. Идея оставалась прежняя: 
расчленение вражеской группировки на две части, но уже путем нанесения не двух, 
а одного главного удара с запада на восток.

Окончательно план был отработан при деятельном участии Н.Н. Воронова, который