При появлении над полем боя вражеских самолетов мы попросили у фронта 
соответствующую поддержку истребительной авиацией. Просьбу удовлетворили, и 
вскоре в воздух появились одна за другой несколько малочисленных групп 
истребителей. Но радость оказалась преждевременной. Вражеские истребители, 
обеспечивавшие свои бомбардировщики наносившие удары, не позволяли нашим даже 
приблизиться к месту бол. Действуя группами по три – шесть машин тонкие, 
длинные и верткие «мессершмитты», подобно стае борзых собак, набрасывались на 
наших и отгоняли их. В этот день не было даже случая, чтобы советские самолеты 
вступали в бой. Они еще значительно уступали немецким по качеству и количеству.

И все же, несмотря на сильные атаки и мощную поддержку с воздуха, противнику в 
этот день так и не удалось отбросить нас назад. В целом же задача, поставленная 
фронтом, ни нашей армией, ни соседней выполнена не была. Да она и не могла быть 
выполнена. Разве что врага мы все-таки здорово потрепали и напугали. До этого 
боя я еще не видел, чтобы немцы бросали столько авиации на такой небольшой 
участок, где действовала 16-я армия. Правда, наши части при этом не избежали 
потерь.

В июне опять же на брянском направлении предприняли новое наступление. Сам 
командующий фронтом прибыл к нам для личного наблюдения за его ходом вместе с 
командующим фронтовой авиацией.

В этом бою наша штурмовая авиация применила реактивные снаряды для удара по 
противнику. Это средство оказалось довольно эффективным, но, к сожалению, 
случалось, что удары наносились иногда и по своим. И мы их испытали на себе. Во 
время одного из таких казусов моя интуиция предохранила от беды. Наблюдая за 
боем, мы все находились вне окопов. И вот, увидя, что к нам с тыла подлетает 
девятка наших штурмовиков, я предложил спрыгнуть всем в окоп. И только мы 
успели это сделать, как увидели летящие на наши головы реактивные снаряды, 
выпущенные штурмовиками. Весь этот груз усыпал окоп спереди и сзади. Раздалась 
оглушительная серия взрывов, посыпались комья земли и грязи. Просвистели 
осколки, которые даже после разрывов падали сверху. К счастью для нас, этим все 
и обошлось. Но больше других «пострадал» командующий ВВС, которому сильно 
досталось от Жукова.

Продвинуться вперед нашим войскам не удалось. Наступательные действия 16-й 
армии закончились. По приказу фронта она перешла к обороне.

Наконец-то!.. Только все же слишком поздно. Немецко-фашистские войска к этому 
времени, пополнив части людьми, вооружением и техникой и подтянув свежие 
соединения с запада, сами перешли в наступление, взяв инициативу в свои руки. 
Красная Армия, истощенная непрерывными наступательными действиями зимой и 
весной 1942 года, не в состоянии была помешать им,

В начале июля 1942 года меня вызвал к телефону ВЧ командующий Фронтом и сообщил,
 что Ставка намерена назначить меня командующим Брянским фронтом.

К вечеру того же дня поступило распоряжение Ставки ВГК о назначении. Я срочно 
убыл в Москву. Там я узнал, что обстановка на Брянском фронте сложилась весьма 
серьезная.

Сосредоточив крупные силы на южном крыле советско-германского фронта и 
воспользовавшись тяжелым поражением войск Юго-Западного фронта под Харьковом, 
немецко-фашистские войска 28 июня перешли в наступление на воронежском 
направлении. Нанеся удар на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов, они 
прорвали нашу оборону и стали быстро продвигаться в направлении Воронежа и к 
Дону.

Рядом частных операций противнику удалось срезать вклинения, образовавшиеся в 
его обороне в ходе весенних наступательных действий советских войск. Тем самым 
он обеспечил себе исходное положение для начавшейся летней наступательной 
операции. В результате крупных просчетов, допущенных Генеральным штабом и 
Ставкой ВГК, инициатива опять перешла полностью в руки противника.

Уходил я из Генерального штаба с тяжелым чувством обиды и болью в сердце. Покоя 
не давало сознание того, что совершенно иначе развернулись бы события летом 
1942 года, если бы Красная Армия воспользовалась завоеванной в Московской битве 
передышкой. Своевременно перейдя к стратегической обороне, она пополнила бы 
понесенные за 1941 год потери и создала бы к летней кампании крупные 
стратегические резервы.

Ко времени моего прибытия Ставка решила нанести контрудар силами 5-й танковой 
армии по прорвавшимся на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов войскам 
противника, которые устремились к Воронежу. Но вместо того чтобы поставить эту 
задачу командующему Брянским фронтом, который для ее выполнения имел к тому 
времени возможность привлечь не только 5-ю танковую армию, но и другие силы, 
Ставка взяла на себя всю организацию, командировав к нам начальника 
Генерального штаба А.М. Василевского. На него возлагалось непосредственное